Концерт/ балет
В Мариинском театре прошел вечер под названием "Silenzio. Диана Вишнева". Недоуменные перешептывания, смешки и раздраженные хлопки партера вплетались в звуковую партитуру спектакля, составленную из произведений Баха, Адана, Минкуса, Чайковского, Сен-Санса и Юрия Красавина. Вместе с Дианой Вишневой молчала ОЛЬГА Ъ-ФЕДОРЧЕНКО.
Идея вечера — набор хитовых сцен из репертуара Дианы Вишневой ("Steptext", "Баядерка", "Жизель", "Лебединое озеро", "Pas de deux" Чайковского, "Умирающий лебедь") — перестала быть банальной, когда за монтаж взялись сценарист Константин Учитель и режиссер Андрей Могучий. Они сформулировали концепцию спектакля: высказаться невозможно, потому что сказанное будет лишним.
На открытой сцене без кулис в центре высилась стена, сложенная из картонных кирпичей. На нее проецировались изображения плюшевого мишки, старой куклы, чемодана, телевизора и других предметов. По комнате, наполненной детскими воспоминаниями, неприкаянно бродила госпожа Вишнева. Вид балерины был странен: серое платьице, красные лосины и огромного размера милитаристские ботинки. Не менее странным было и поведение звезды. Она то сидела на стуле, художественно размахивая руками, то залезала на кубы, то лихорадочно перетаскивала их с места на место, то дерзко опрокидывала. Проекции игрушек постепенно зачирикивались каляками-маляками. Все это продолжалось минут семь. За это время публика заволновалась. "Балет-то будет?" — тревожно шептались в партере. Где-то наверху разочарованно захлопали. Провокация Дианы Вишневой удалась: эпизод назывался "Попытка речи". Но публика желала исключительно танцев. В пачках и на пуантах. Она их получила — наотмашь, как пощечину. Жаждете "Жизели", "Лебединого озера", танца маленьких лебедей? Получите виллис в сапогах, насладитесь 15-минутным выходом лебедей, монотонно повторяющих классическую комбинацию.
Первое хореографическое "молчание" (фрагмент из балета Форсайта "Steptext") было беспокойным. В "Умиротворяющих тенях" (фрагменты из "Баядерки" и "Жизели"), как ни странно, циничным. В финале нежные призраки в пушистых пачках надели грубые армейские сапоги. В спектакле возник призрак "пошедшей по рукам" Жизели — адажио с балериной по очереди, сменяя друг друга, танцуют четыре партнера, и ни один, услужливо уступающий место другому, не желает взять на себя хотя бы на время ответственность за краткий миг доверия героини.
Отчаянное молчание "прозвучало", как ни странно, в самом оптимистическом номере вечера — "Pas de deux" на музыку Чайковского. Безмятежная лучезарная хореография Баланчина неожиданно обернулась драмой. Героиня обнаруживает себя на подмостках императорской сцены, где ей надлежит ублажать зрителей, разыгрывая непринужденность идиллических отношений. Не изменив ни на йоту классическую хореографию, только необыкновенно взвинтив темп, госпожа Вишнева довела состояние экстатической радости, присущее этому шедевру Баланчина, до истерического надрыва роковых героинь Достоевского. Для финального эпизода "Голоса" был определен "Умирающий лебедь". Трактовка госпожи Вишневой не имела ничего общего с хрестоматийной темой гибнущей красоты. Лебедь умер, а вместе с ним и надежды услышать когда-нибудь лебединую песнь. Неожиданно пессимистичный вывод одной из самых мажорных балерин мировой сцены.