Алексей Малашенко
эксперт Московского фонда Карнеги
Итоги "тройного саммита" лидеров бывших советских республик в Душанбе были восприняты многими чуть ли не как прорыв в деле военно-политической и экономической интеграции на просторах СНГ. Достигнутые договоренности должны и впрямь привести наблюдателей к мысли о том, что в обостряющейся геополитической борьбе за Центрально-Азиатский регион Москва сделала несколько сильных ходов на годы вперед. "Таможенный союз как путь к единому экономическому пространству", "ОДКБ как евразийская альтернатива НАТО", "Коллективный миротворческий контингент как гарант мира и стабильности в СНГ" — эти лозунги дня не могут не произвести впечатления не только на внутреннюю, но и на зарубежную аудиторию.
Однако какова реальная цена этих договоренностей? Если абстрагироваться от их пропагандистского эффекта, то договоренности эти на самом деле стоят немного. Скажем более определенно: вряд ли они когда-нибудь вообще воплотятся в реальность. Более чем за полтора десятилетия существования СНГ многие подобные инициативы бесследно ушли в песок.
Важнее понять другое: зачем солировавшей в Душанбе Москве все это потребовалось именно сейчас? Тому есть четыре причины. Первая — Россия стремится доказать бывшим республикам, что ее политика в СНГ после распада СССР принципиально не изменилась и она по-прежнему намерена сохранять и приумножать здесь свое лидерство. Вторая — Москва демонстрирует США и Западу, что у нее есть своя, четко очерченная геополитическая площадка в Евразии, от которой она не откажется ни при каких обстоятельствах. Третья причина — Россия делает жест не только в сторону Запада, но и в сторону Китая, показывая ему, что, стремясь вовлечь в орбиту своей политики Центральную Азию, она вовсе не зациклена на механизме ШОС, где два лидера — Москва и Пекин. И у нее есть такой важный инструмент, как ОДКБ, которого у Китая нет. Наконец, четвертая причина — попытка компенсировать неуклонную утрату экономического влияния России в Центральной Азии, в частности в ее отношениях с Казахстаном, Туркменией и Таджикистаном.
Увы, несмотря на все это "громадье планов", центральноазиатская часть СНГ остается политически хрупкой. В конце 1980-х, в эпоху перестройки, местные элиты поддерживали последнего советского генсека Михаила Горбачева как альтернативу зарождавшимся демократическим движениям. Тогда даже возник такой термин — "Горбистан". Однако создать сегодня в Центральной Азии "Путинистан" не получится по целому ряду причин. И дело не только в традиционной неэффективности механизмов СНГ. Не будем забывать еще одно немаловажное обстоятельство — Центральная Азия стоит на пороге смены элит. И нет никаких гарантий, что те, кто придет на смену нынешним руководителям, не подвергнут нынешние стратегические договоренности радикальной переоценке.
Наконец, за последние годы Запад поумнел и не стремится любой ценой сбросить здешние режимы в ходе "бархатных революций". Так что призванный бороться с ними "коллективный миротворческий контингент" может так и остаться без работы.