Событие недели — "Хеллбой: парень из пекла" (Hellboy, 2004) (5 октября, "Первый канал", 0.00 ***). Не потому, что этот комикс о забавном исчадии ада, на морду ужасном, но добром внутри, такой уж шедевр жанра, а потому, что поставил его мексиканец Гильермо Дель Торо, один из самых ярких авторов начала XXI века, создатель сюрреалистических "Хребта дьявола" и "Лабиринта Фавна", где чудовищная реальность гражданской войны в Испании 1936-1939 годов сплавлена с не менее чудовищными фантазиями детей. Дель Торо вообще, судя по "Хеллбою", зациклен на трагедиях ХХ века — эпохи, когда, патетически выражаясь, открылись врата зла, туннель между адом и повседневностью. В его испанских фильмах эта мысль выражена истово, всерьез, в духе Франсиско Гойи. В голливудском "Хеллбое" — карнавально, пародийно. Гильермо Дель Торо — уникум: он одновременно и склонен к мистике, и, как в прологе "Хеллбоя", высмеивает ее попсовый вариант, вселенскую смазь антропософии, нацизма, кельтского язычества. В Шотландии 1944 года британский спецназ, к которому прикомандирован специалист по всему паранормальному, обнаруживает на древних руинах эсэсовцев из мистического ордена "Анненербе", которые как раз устанавливают какую-то центрифугу для открытия пресловутых врат ада. Усеянное трупами поле боя остается за силами антифашистской коалиции, но в приоткрывшуюся щелку проскочил малолетний бесенок из красного латекса, с огромной, загребущей клешней, любитель сладенького: ученый ловит его на шоколадные батончики. Спустя 60 лет бесенок, усыновленный ученым, вырос в двухметрового культуриста, завзятого курильщика, крушащего кулаком стены, врага адских сил, подражающего крутым копам. Это, действительно, очень смешно, когда алая образина, затягиваясь сигаретой, сообщает перепуганным обывателям, не знающим, верить ли своим глазам: "Я просто делаю свою работу, мэм". Вполне естественна реакция вагоновожатого, который лупцует Хеллбоя по рогам огнетушителем, не пуская его в полуразрушенный вагон метро. Откуда же ему знать, что этот добряк преследует звероящера, возрождающегося из пепла, как саламандра. Хотя, если быть точным, бьют его не по рогам, а по оставшимся от них наростам на лбу. Поскольку рога — антенна, связывающая Хеллбоя с его адской родиной, он периодически аккуратно подпиливает их. В общем, Дель Торо выступил в этом фильме как правоверный последователь педагога Макаренко, считающий, что человека (или демона, неважно) формирует прежде всего социальная среда. Российскому зрителю польстит и то, что за душу Хеллбоя борется не кто иной, как Гришка Распутин, а адрес финальной схватки: "Москва, Волоколамские поля, кладбище #16". Примерно по такому же адресу разыгрывается действие "Заброшенного дома" (The Abandoned, 2006) испанца Начо Серда (7 октября, "Россия", 1.20 **). Когда-то удочеренная американцами героиня прилетает в Россию, где убили ее биологическую мать. Образ России, по Серде, идеально подошел бы для бюро путешествий, продающего туры в страну, где в густом лесу, на острове, покрытом горами, стоят заколдованные дома. Правда, клиентов придется предупредить, что гид, сопровождающий иностранку, может без предупреждения растаять в тайге, а увеселительная программа состоит из впечатляющих явлений призраков, пророчащих туристам неминуемую смерть до рассвета. Если же говорить серьезно, то это вполне традиционный фильм о доме с привидениями. "Загадочное убийство в Манхэттене" (Manhattan Murder Mystery, 1993) — едва ли не единственный до недавнего времени криминальный фильм в фильмографии Вуди Алена (5 октября, "Первый канал", 2.20 ***). Впрочем, своей постоянной маске режиссер-актер не изменил и на этот раз. Нервный и пугливый интеллектуал Ларри очень недоволен, что его деятельная подруга ввязалась, да еще на пару с бывшим воздыхателем, в расследование смерти соседки, якобы сраженной сердечным приступом и торопливо кремированной: можно увидеть здесь отголоски "Окна во двор" Альфреда Хичкока. Свою синефилию Вуди Аллен демонстрирует в финале. Заслуженная пуля настигает убийцу в кинотеатре, где демонстрируется "Дама из Шанхая", образцовый нуар Орсона Уэллса. Манхэттенский очкарик, идеальная жертва психоаналитика, играющий в Хамфри Богарта,— хорошая идея, но Вуди Аллен совместил детективную интригу со своим обычным, дедраматизированным ритмом: получилось в итоге ни рыба ни мясо.