Корея заявляет о себе все громче. Я сознательно говорю "Корея" в единственном числе, хотя на данный момент Корей все еще две — Северная и Южная. И формально они, как и полвека назад, находятся в состоянии войны. Но в том-то и дело, что только формально: на самом деле еще недавно немыслимый процесс межкорейского сближения набирает обороты. Новым моментом становится то, что северные и южные корейцы хотят взять урегулирование на Корейском полуострове в свои руки. Тем самым они опрокидывают казавшуюся незыблемой иерархию посредников на шестисторонних переговорах, где первую скрипку всегда играли США, а самим корейцам — тем, кого мирят их патроны или "старшие братья", была отведена последняя роль.
Зачем им, разделенным 38-й параллелью и не столь известной, как Берлинская, но реальной 220-километровой железобетонной Корейской стеной, потребовалось движение навстречу друг другу? Кратко на этот вопрос можно ответить так: для выживания. Во-первых, над проблемой собственного выживания давно ломает голову северокорейский отшельник Ким Чен Ир. Его вполне устроило бы спасительное объединение с Югом и избавление от роли мирового изгоя при наличии твердых гарантий, что в случае такого объединения его не постигнет печальная судьба восточногерманского лидера Эриха Хонеккера. Наверное, такие гарантии в определенной ситуации могут быть Ким Чен Иру предоставлены.
Во-вторых, выживать в современном мире, разделенном на геополитические и экономические центры силы, двум Кореям будет гораздо легче, если в перспективе они станут одной страной. Оказавшись в прошлом году в Сеуле, я был поражен тем, как болезненно относятся здесь к разделенности полуострова. Как выясняется, этот раскол препятствует реализации энергетических и транспортных мегапроектов, ключевым игроком в которых, кстати, должна оказаться Россия.
В Сеуле рассуждают так: мы могли бы протянуть трубопроводы из восточных регионов России в Южную Корею, но "большая труба" не может обойти территорию северян. А пока замирение Севера и Юга не произошло, то об энергетических "проектах века" из-за сохраняющихся политических рисков придется забыть. Значит, опять придется возить российскую нефть на танкерах, обходными путями. Та же политическая проблема в отношениях Сеула с Пхеньяном мешает реализации проекта строительства связывающей Корейский полуостров с Европой Транссибирской магистрали. Если же сближение двух Корей продолжится, то Транссиб однажды будет заканчиваться не в Хасане, на границе России и Северной Кореи, а в одном из крупнейших портов Азии — южнокорейском Пусане.
Таким образом, среди мировых держав наибольшие дивиденды от объединения Севера и Юга получит Россия. А вот Япония и Китай проиграют. Япония — потому что единая Корея будет способна бросить вызов японскому экономическому лидерству в Азии. Пекин же проиграет в политическом смысле, поскольку у объединенной Кореи вряд ли возникнет потребность в китайском "старшем брате". А в числе выигравших помимо Москвы окажется Вашингтон, который заявит, что идеалы мировой демократии от Багдада до Пхеньяна живут и побеждают.