Премиальный сегмент
Федор Лукьянов — о шансах Дональда Трампа получить Нобеля
Норвежскому Нобелевскому комитету повезло. В 2025 году у него появился рекламный агент невероятной пробивной силы — Дональд Трамп. Возник ажиотаж — и все благодаря его почти маниакальному желанию получить премию мира. Трудно припомнить, когда еще решение жюри, о котором будет объявлено в пятницу, 10 октября, имело бы такие шансы повлиять на международную политику. Ответственность на плечах членов комитета большая. Претендент влиятелен, обидчив и взбалмошен. Расстроится — не поздоровится никому. А если все же награду ему отпишут — обеспечен шквал обвинений, что поддались давлению.
Федор Лукьянов
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Федор Лукьянов
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Нобелевская премия мира — явление примечательное. Выбор лауреатов почти всегда ругают, бесспорных решений не бывает. Однако она пережила исторические развороты и катаклизмы, которые должны были бы ее похоронить, но не похоронили.
Пожалуй, главным в истории премии можно считать президента США Вудро Вильсона — лауреата 1919 года. Его «14 пунктов» заложили основу того, что потом назвали либеральным мировым порядком.
И его принципы со временем все больше определяли логику принимаемых решений. Многолетний секретарь Норвежского Нобелевского комитета Гейр Лундестад писал о поддержке практик либерального интернационализма, как их понимали в маленькой и открытой по духу северной стране.
В этом контексте возникновение фигуры Трампа даже не парадоксально, а абсурдно. Трудно представить себе большего антипода Вудро Вильсону и либеральному интернационализму. И гипотетическое присуждение награды 47-му президенту Соединенных Штатов станет едва ли не самоотрицанием премии.
Но это если смотреть на нее с точки зрения идеологии.
Между тем основная задача, зафиксированная в завещании Нобеля,— все-таки установление и сохранение мира, прекращение вооруженных конфликтов.
И среди тех, кого за такое отметили, прежде всего среди действующих политиков, засилья либералов-моралистов, мягко говоря, не наблюдается, особенно после Второй мировой войны. Остановка военного противостояния — зачастую вопрос не идейный или моральный, а сугубо прикладной, нахождение приемлемой схемы размена интересов.
И тут Дональд Трамп не выглядит такой уж белой вороной. Во всяком случае, его нацеленность на достижение сделок и прекращение столкновений несомненна. Правда, как правило, подразумевается применение силы (по крайней мере, экономической) для «принуждения к миру». Но идее миротворчества подход не противоречит.
Политической премии брошен другой вызов. Она исходит из существования универсальной идейной основы, которая должна признаваться всеми. Но от подобного универсализма мир отдаляется, на смену приходит культурно-этический плюрализм. И критерии отбора у всех все более самобытны.
Нобель всегда был элементом определенной социально-политической модели и инструментом конкретного сообщества. У остальных — решения чаще вызывали раздражение, хотя престиж их не оспаривался.
Возможно ли возникновение альтернатив Нобелевской премии в многополярной среде? Во времена холодной войны существовала Международная Ленинская премия мира, придуманная в СССР. Она, как и Нобель, претендовала на универсальность. В нынешних условиях можно ждать учреждения наград «клубов по интересам», как, например, Международная премия имени Льва Толстого, появившаяся в России. Да и Нобель за мир будет все больше превращаться в инструмент западного сообщества, который страны вне его так и станут воспринимать.