Эта музыка будет верной

3 октября президент России Владимир Путин приехал в новейший концертный центр «Сириус» и выяснил, что там есть и чего нет. Оказалось, что нет такого, чего там нет. Все остальное — нюансы. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников — в восхищении.

Концертный центр «Сириус» получился грандиозным сооружением. Весь в странных изломах, огромный, на его фоне без преувеличения меркнут олимпийские объекты, и так-то казавшиеся невообразимыми, и даже горы, изломам которых он сам, собственно говоря, судя по всему, и соответствует.

Два зала, великий японский мастер Тойота, создававший акустику в Мариинке-2 и в Зарядье...

Маэстро Сергей Ролдугин, тот самый, отвечающий в «Сириусе» за музыкальное направление, обещал рассказать про уникальный концертный центр. Я уже знал, что накануне самолет, которым летел Сергей Ролдугин, не смог приземлиться в Сочи и сел в Грозном, где музыкант и переночевал.

— Да все нормально,— махнул он рукой.— Ночью в аэропорту Грозного спал на столе... И нормально, прилетели же!..

Я подумал, что его-то могли бы принять в Грозном и повежливее. Но, скорее всего, он не дал никому о себе знать. Он так устроен, что ведь ни за что не дал бы.

— Вам сейчас зададут несколько вопросов, если позволите,— сказали ему.

— Я знаю все эти вопросы! — воскликнул Сергей Ролдугин.— Сергей Павлович, какую роль вы сыграли в постройке этого здания, этого центра?! Спросите меня!

— Сергей Павлович, какую роль вы сыграли в постройке этого центра? — поинтересовался я, раз уж он так на это настроился.

Но он, наверное, раздумал отвечать. Предпочитал рассказать про акустику.

— Скрипка Страдивари весит в районе килограмма-полутора,— рассказывал Сергей Ролдугин.— Но ценится на миллионы долларов. За что? За акустику. Концертный зал — это тот же музыкальный инструмент! Может, Страдивари, но в данном случае — Тойота. Это великий акустик, инженер, который согласился! Мы привлекли его в надежде, что и этот зал станет жемчужиной мировой музыкальной культуры!

Ну или хотя бы просто «Жемчужиной».

— Я думаю,— продолжал Сергей Ролдугин,— что мне посчастливилось, ну или наоборот, не повезло, что я видел эти стены в бетоне и когда никто не мог понять, так это надо делать или не так это надо делать.

Даже господин Тойота, видимо, немного терялся.

— Но Тойота тогда сказал в конце концов: «Если хоть одна дощечка из моего проекта будет заменена, моего имени на этом концертном центре не будет». Его имя здесь есть! Стало быть, вы сможете насладиться именно той акустикой, какую обещал мистер Тойота! И которую ждали и Валерий Гергиев, и я, и весь художественно-экспертный совет во главе с Еленой Владимировной Шмелевой. Ждал Владимир Владимирович Путин!

Это рассказывал человек, который, как доподлинно известно из книги «От первого лица: разговоры с Владимиром Путиным», учил будущего президента понимать музыку, и не так все просто было, не так...

— «Сириус» обретает блистательную вершину для исполнения музыки, начиная с маленьких участников проектов «Сириуса» и заканчивая великими артистами Большого театра и Мариинского театра.

Увидев, может быть, немой вопрос в моих глазах, маэстро Ролдугин пожал плечами:

— Сегодня ведь своего рода примерочное мероприятие... Не везде подметено, может, какая-то плитка еще не установлена, но это такие несущественные детали!.. Они не смогут затмить великого строения!..

Сразу скажу: кое-что смогло. Не хотелось бы говорить, но и молчать нельзя.

— Я не могу назвать всех героев этой стройки,— говорил Сергей Ролдугин,— всех строителей, инженеров, руководителей бетономешалки!.. Но они все сделали все, чтобы люди, придя сюда, могли сказать: «У нас такой концертный зал, какого у вас нет!»

— А почему такая странная угловатая конструкция сооружения? — все-таки не удержался я.

— А вы понимаете... — задумался Сергей Ролдугин.— Можно было сделать круглую, да! И тогда вы бы спросили: а почему такая круглая?!

А может, и не спросил бы.

— Но она же угловатая. Поэтому интересно, почему угловатая,— рискнул продолжить я.

— В природе не бывает прямых, расчерченных линий! — воскликнул Сергей Ролдугин.— Архитектор Литвинов мог бы ответить вам, возможно, более хлестко, но я говорю: если что-то предлагается, обязательно найдется человек, который искренне спросит: а почему не так? А я бы кругло сделал... И была бы идеальная вещь... Но тогда не было акустики, тогда не было бы много чего!.. И самое главное, этот силуэт не вписывался бы в угловатые, как вы говорите, горы!..

— А скрипка Страдивари будет звучать здесь? — спросил я.— Из вашей коллекции.

— Безусловно! Из моей?.. Это не моя, это коллекция Дома музыки... Будет! — воскликнул этот увлеченный человек.— Будет звучать и Страдивари, и Гварнери, и Серафин, и Перголези...

Через полминуты Сергей Ролдугин уже рассказывал о том, что да, рейс перенаправили из Сочи в Грозный, но риска не успеть сюда, к президенту, не было:

— Потому что мы бы возопили!.. И нас бы услышали! А потом,— пожал он плечами,— если бы его не было, вот это была бы проблема... А меня легко не заметить!..

Сергей Ролдугин не говорил о том, что если бы его не было, то, скорее всего, и президента, что-то понимающего в музыке, не было бы.

Увидев архитектора Андрея Литвинова и по достоинству оценив его, Владимир Путин обнадежил молодого человека:

— Несмотря на то что вы такой лохматый и так нетрадиционно выглядите (и даже, быть может, вопреки.— А. К.), у вас замечательно все получается. Потому что вы талантливый человек!.. Сколько уже: около ста зданий сделали?..

— Около двухсот,— твердо поправил его молодой человек.

— И это здание — конфетка просто! — восхитился Владимир Путин.

Молодому человеку метафора понравилась, не могла не понравиться.

— Да, есть что показать миру...— потупился он.

— Расскажите! — предложила ему Елена Шмелева.

Ведь это был его шанс.

— Все началось с места... Нигде в мире нет места, где бы так использовалось олимпийское наследие,— проговорил Андрей Литвинов.— Подъем и рассвет!.. Доминирующая мощь Кавказских гор!.. Это такая сила!..

Доминирование, очевидно, было важной темой его творчества.

— Плавные линии рельефа в сочетании с резкими изгибами здания напоминают зеленые горные пейзажи... Благодаря сложной пластике обширные светопрозрачные поверхности прорезают здание...— повествовал архитектор.— Внутренняя сложная геометрия центра здания... Если гулять по комплексу, у тебя будет меняться масштаб… А мощь возможна только здесь, прямо здесь... Больше не обязательно лететь в Париж, Гамбург или Токио!.. Все здесь... Это центр гравитации федеральной территории... А я себя ощущаю спутником этой гравитации... Ну, действительно...

Все поощрительно улыбались.

— Вам идея пришла сразу или постепенно? — прямо спрашивал наконец архитектора Владимир Путин.

— Постепенно — сложнее всего провести первую линию... Выстраиваются свои отношения со зданием...— с нежностью глядел архитектор на обманчиво резкие очертания этажей.— Нет, это не просто здание...

Мы имели дело с влюбленным человеком.

— Глазурь на закате бликует...— продолжал он у другого стенда, вроде уже попрощавшись.

А как умолкнуть?

— Пойдемте с нами,— великодушно звал его президент.

И пришли к будущей оранжерее.

А дальше куда и зачем идти?

Но был еще концерт в главном зале величайшего центра на берегу Черного моря. Дирижировал Валерий Гергиев. А кому же еще?..

И проблемы с канализацией казались таким пустяком!

Каким же пустяком!

Андрей Колесников, Сочи