Классика с Михаилом Трофименковым

"Утиный суп" (Duck Soup, 1933)

"Большинство поклонников "Семейки Адамс" не знают, что "Мамушку", впрочем, еще не получившую это имя, впервые станцевал не дядюшка Фестер, а президент Фридонии Руфус Т. Файрфлай (Гручо Маркс) в "Утином супе" Лео Маккэри: то ли он танцевал ее перед Наполеоном, то ли Наполеон перед ним, не упомнить, как-никак столько лет прошло. А началось все с того, что некий оркестр братьев-вундеркиндов потерял популярность. Ситуация — хуже некуда: жди беды. В СССР, например, "Семь Симеонов" угнали самолет и погибли в бойне-спецоперации. А в США начала ХХ века "Соловьи", сыновья еврейского портного, ответили на свист зала ураганом оскорблений, гордо ушли на Бродвей и тоже стали "террористами" — на эстраде и в кино. Родились "братья Маркс", бесчинствующие клоуны-сюрреалисты, благодаря которым Эжен Ионеско, как он уверял, изобрел "театр абсурда". Юлиус стал Гручо (1890-1977), Артур — Харпо (1888-1964), Леонард — Чико (1886-1961), Герберт — Зеппо (1901-1979), Мильтон — Гуммо (1893-1977).

Зеппо и Гуммо вскоре переквалифицировались в импресарио, в кинозвезды вышли трое. "Суп", лучший их фильм, считают антифашистской сатирой. Наверное, потому, что братья прерывали съемки ради очередной речи Гитлера по радио. Но Фридония и Сильвания — никакие не Германия и Франция. Условная голливудская Европа: карликовая, опереточная, покою Америки не грозящая. Фридонская "вертикаль власти" — бессмертная пародия на любую государственную систему. Хотя с СССР, например, Харпо познакомился только через год, выступая в московском мюзик-холле. Режиссер плакал: "Я не хотел с ними работать, они же полные психи".

Но жизненное безумие братьев на диво адекватно экранному. Сексуально озабоченный, светский дегенерат Руфус — нагуталиненные усы, волосы, вздымающиеся рожками, засаленный фрак, жеваная сигара — становился по прихоти миллионерши Тисдейл (Маргарет Дюмон) президентом Фридонии. "Разберусь ли я в бюджете? Да с этим справится и четырехлетний ребенок. Ну-ка позовите четырехлетнего ребенка!" Президент Сильвании подсылал к нему кретинов-шпионов Пинки (Харпо) и Чиколини (Чико). Немой Пинки в цилиндре и кудрявом парике извлекал из карманов то горящую паяльную лампу, то мышеловку, то овечьи ножницы, которыми отстригал все, что подворачивалось под руку. От шпионской миссии их постоянно отвлекали разборки с уличным продавцом орешков: пантомима с обменом головными уборами, которую они разыгрывают,— шедевр эксцентрической клоунады. Чиколини таки попадал под трибунал за кражу секретных документов, защищал его сам Руфус: "Да, мой клиент кажется идиотом. Но внешность обманчива: он действительно идиот". Процесс прерывала война с Сильванией: откликаясь на призыв Руфуса сплотиться, на помощь ему мчались полчища слонов и обезьян. В разгар решающей битвы лейтенант смущенно сообщал президенту, что по его приказу артиллерия бьет по своим. Руфус воровато совал ему банкноту: "Пусть это останется между нами".

Братьям Маркс была суждена творческая жизнь длиннее, чем у их конкурентов, хотя у нас они обидно таятся где-то в тени Чаплина-Китона-Ллойда. Гручо даже играл в хипповской комедии Отто Преминджера "Смывайся" (Scidoo, 1968). Журналисты утверждали, что 78-летний актер ради перевоплощения принимал ЛСД, чем остался премного доволен. Но по официальной версии, он просто снимался пьяным — впрочем, говорят, что трезвым Гручо не выходил на съемочную площадку никогда.

"Человек-зверь" (La bete humaine, 1938)

Торжественно объявив, что отныне он будет ставить только комедии, великий Жан Ренуар незамедлительно снял свой самый мрачный фильм по роману Эмиля Золя. Машинист Жан (Жан Габен), жертва наследственных приступов немотивированной ярости, убивал свою любовницу Северин (Симона Симон), которую до того спас от подозрения в убийстве, а потом кончал с собой, бросившись с подножки локомотива. Железнодорожное ведомство предоставило в распоряжение режиссера все свои возможности: Габен и другие актеры, игравшие железнодорожников, даже прошли краткий курс профподготовки. Но, как бы Ренуар ни стремился к сугубому реализму, получалось всегда что-то поэтическое вроде "Вокзала Сен-Лазар" Клода Моне. Депо и вокзалы, с которыми связана жизнь всех персонажей, формировали особую, ирреальную вселенную, рельсы становились метафорой бренности жизни. Физиологическая, по версии Золя, предрасположенность Жана к убийству оборачивалась тяготевшим над ним почти античным роком. Власть по достоинству оценила фильм, обвинив Ренуара в подрыве накануне мировой войны боевого духа нации.

"Ангел" (Angel, 1936)

Имя немецкого иммигранта Эрнста Любича (1892-1947) стало в Голливуде нарицательным. "Lubitch Touch" ("прикосновение Любича") — синоним изысканной светской комедии, в которой жажда богатства и сексуальный голод выражены тем откровеннее, чем больше уклончивых метафор находит для них режиссер. "Ангел" в прокате провалился, хотя главную роль леди Марии Баркер сыграла сама Марлен Дитрих. Неудивительно: Любич не оправдал ожиданий. Да, подгулявший муж, вернувшись домой, садится на спящую жену, а комические эффекты гарантирует появление великосветской сводни, великой княгини Анны Дмитриевны (Лора Хоуп Крюз). Но "Ангел" — совсем не комедия, а вполне печальная история женщины, муж которой (Херберт Маршалл), министр, постоянно озабочен судьбами мира. Решившись на шальную эскападу в Париже, она оказывается вершиной любовного треугольника и вынуждена выбирать между мужем и его другом Энтони (Мелвин Дуглас). И хотя финалы фильмов Любича часто оставляли горький привкус, только в "Ангеле" он не стал забивать его, посыпая сюжет сахарной пудрой.

"Гару-Гару, проходящий сквозь стены" (Garou-Garou, le passe muraille, 1951)

Судьба романтической новеллы Марселя Эме о парижанине, открывшем в себе дар проходить сквозь стены, доказывает восхитительное презрение кинематографа к любому авторскому замыслу. Ремесленник-космополит Ласло Вайда в 1959 году экранизировал книгу в трагическом ключе, а неприметный француз Жан Буайе — в бурлескном духе. В его версии затюканный бухгалтер и трубач-любитель Леон (Бурвиль) впервые случайно проходил сквозь стену, когда его, подвыпившего, не пускали в квартиру сестра-стерва и ее муж-жлобина. Он наводил комический переполох дома, на работе и в тюрьме, куда попадал, заделавшись грабителем банков: лишь для того, чтобы увести с кривой дорожки очаровательную воровку Сюзанну (Джоан Гринвуд). Впрочем, все перипетии кажутся необязательным орнаментальным гарниром к главному "спецэффекту", смешнее которого во французской комедии 1950-х нет ничего: глумливой роже Бурвиля, проступающей сквозь стены кабинетов и тюремных камер. Синефилов же позабавит то, что элегантного бандита Мориса сыграл Жерар Ури, будущий автор "Разини" и "Большой прогулки".

"Нетерпение чувств" (Bad Timing, 1980)

От фильмов Николаса Роуга всегда ждешь чего-то этакого. Как-никак, этот англичанин снимал Мика Джаггера в "Представлении" (1970), споил Дэвида Боуи, как уверяет его бывшая жена, на съемках "Человека, который упал на Землю" (1975) и сочинил "А теперь не смотри" (1981), самую жуткую в истории кино сказку о смерти в Венеции. Но "Нетерпение чувств", претендующее на то, чтобы быть сексуально психопатологической драмой, не только лицемерно целомудренно, но и оказывается случаем из жизни в жанре: "А вот как оно еще бывает". Психолог Алекс (Арт Гарфанкель) переживает, естественно в Вене, на родине психоанализа, мучительный роман с разбитной Миленой (Тереза Расселл). Когда сильно пьющая, нюхающая и запутавшаяся в мужиках героиня попадает в клинику в состоянии комы, инспектор Нетусил (Харви Кейтель) шьет Алексу дело. Все завершится удручающе благополучно. А радикальности Роуга хватило лишь на то, чтобы параллельно смонтировать сцены трахеотомии и совокупления, что скорее противно, чем смело.