Мама Африка

Свой новый сезон парижский Театр Елисейских Полей открыл программой, посвященной Жозефине Бейкер (1906–1975): 81-летняя Жермен Акони — «мать африканского современного танца» — представила мировую премьеру сольного спектакля-оммажа «Жозефина», а артисты из тринадцати африканских стран исполнили «Весну священную» Игоря Стравинского в версии Пины Бауш — главный гастрольный хит последних лет, путешествующий по миру. Все четыре вечера прошли при аншлагах и завершались неизменной стоячей овацией. Энтузиазм публики разделила Мария Сидельникова.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Ровно сто лет назад, 2 октября 1925 года, на сцене Театра Елисейских Полей в составе гастрольного шоу «La Revue Negre» впервые выступила Жозефина Бейкер. Юная артистка мюзик-холла своими «дикими» плясками в поясе из бананов довела парижскую светскую публику до исступления: одни ревели от удовольствия, другие — от возмущения. Подобного скандала этот зал не видел с премьеры «Весны священной» дягилевских «Русских сезонов», которой театр и открылся в 1913 году. Во время войны чернокожая плясунья, затравленная в США и признанная во Франции, вступила в ряды «сопротивленцев» и до конца жизни всю свою славу и влияние пустила на борьбу с расовой дискриминацией. Уже в новом веке, в 2021 году, Эмманюэль Макрон увековечил имя Бейкер в Пантеоне, усыпальнице выдающихся людей Франции.

Чествовать Жозефину Бейкер пригласили живую легенду африканского современного танца Жермен Акони. 81-летняя танцовщица, хореограф и учитель — уникальный пример творческого долголетия, обладательница венецианского «Золотого льва» за карьеру. Она родилась в Бенине, выросла в Дакаре, куда перевели по работе ее отца. Девочку пристроили в престижную католическую школу, но ее стихийное нутро бунтовало в ханжеских рамках. Отдушиной стал спорт и танцы. После учебы в Париже она вернулась в Сенегал. В 1968 году открыла собственную танцевальную студию в Дакаре, стала первой женщиной, выступившей на сцене национального театра. Танцевала соло на стихи президента-поэта Леопольда Седара Сегора, он-то и познакомил ее с Морисом Бежаром. Хореограф тогда вынашивал проект филиала своей брюссельской школы «Мудра» в Сенегале, откуда родом его отец. Встреча стала поворотной для обоих. Бежар нашел в ней надежную руководительницу и родственную душу (иначе как «моя черная дочь» не называл), она в нем — влиятельного проводника на европейские сцены.

После закрытия школы в 1977 году Акони работала в Европе. Гастролировала и преподавала африканские танцы, пока не встретила нового мужа, с которым вернулась в Сенегал — к корням, лесам, пескам. В 2004 году основала школу Ecole des sables. Начиналась она на пляже (буквально), а сегодня разрослась на пять гектаров, превратилась в настоящую танцевальную деревню, куда едут артисты со всего мира.

В свои 81 Жермен Акони находится в замечательной форме. Получасовой оммаж Жозефине Бейкер она исполняет одна, перемешивая собственную жизнь и воспоминания с биографией своей героини. Но это не линейное повествование и ни в коем случае не байопик — скорее ритуал, этакий спиритический сеанс встречи с Бейкер. Спектакль начинается на авансцене, где выстроена глухая стена с дверью. В стену Акони бросает белые цветы, звонят колокола — изгоняют дьявола («Дети, спросите у своих бабушек и дедушек, кто такая Жозефина Бейкер, и они вам ответят — это дьявол»). С каждым ударом колокола за мощной спиной танцовщицы растет тень. Намек очевиден: Жозефина Бейкер не умерла, она живет в теле каждой чернокожей женщины. За дверью открывается мир воспоминаний и оживают призраки. Мы переносимся в гримерку Бейкер, в ее замок, в кабинеты Белого дома (все это — отличная работа художника по свету, в качестве декорации одна-единственная передвижная конструкция). Со сменой сцен Акони меняет костюмы — от роскошного розового халата до военной формы.

Призраками прошлого по идее должны звучать и слова-цитаты из мемуаров Бейкер, но они пугают своей актуальностью. «Ни евреев, ни собак, ни негров… ни евреев, ни собак, ни негров»,— заклинает голос из колонок, а Жермен Акони в ужасе мечется по сцене. Тихая ярость ее мощного тренированного тела передается и последним рядам балкона. Карикатурных плясок чарльстона, которыми забавляла Бейкер век назад, в «Жозефине» нет, и дело вовсе не в возрасте исполнительницы, а в неуместности подобной «экзотики» на современных сценах. Тело Акони воспринимает не как заводной увеселительный механизм, а как космос.

Идея перенести «Весну священную» Игоря Стравинского на африканских артистов принадлежит сыну Пине Бауш Саломону. После смерти матери он ищет способы поддерживать жизнь ее легендарных спектаклей. И стоит признать, что из всех попыток (последняя неудавшаяся — приглашение Бориса Шармаца: см. “Ъ” от 21 марта) эта самая замечательная. Клич был брошен по всем африканским странам от Сенегала до Алжира. Критерий отбора — мотивационное письмо, брали только фанатов Пины. Кто-то оставил ради этого проекта ребенка, кто-то пошел против воли матери, ведь в некоторых африканских странах танцовщицы до сих пор приравниваются к проституткам. Репетиционной базой выбрали «Школу песков» Акони, спектакль переносили бывшие танцовщики Бауш. Переучивать артистов им не пришлось: их мощные тела никогда не знали классической муштры, с которой так билась немка. Священная пляска для них не фигура речи, а часть жизни, их инстинкты естественны, стихийная энергия бьет по нарастающей — до транса, в который впадают они сами, а вместе с ними и весь зал. Едва ли Стравинский с Дягилевым могли подумать, что языческая Русь и Африка могут оказаться так близки.

Мария Сидельникова