Человек-саунд

В Лос-Анджелесе на 78-м году жизни умер композитор и продюсер Юрий Чернавский. О смерти Чернавского без указания ее причин сообщили в соцсетях члены его семьи. Будучи всесторонне эрудированным музыкантом, Чернавский развивал советский песенный жанр, насыщая его самыми модными веяниями и тенденциями. Его песни стали классикой эстрады.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Музыкальное образование Юрия Чернавского началось со скрипки. Ему было пять лет, когда мама, большая любительница классической музыки, отправила его в Тамбовскую музшколу, как он рассказывал в интервью “Ъ”, «чтобы отлучить от компании дворовых пацанов, которые целыми днями гоняли по огородам, заросшим бурьяном и коноплей». Чернавскому лучше всего давались каприсы Паганини.

У человека, изменившего лицо отечественной эстрады, был мощнейший классический бэкграунд. До работы в советских ВИА и оркестрах была еще служба в армии, куда он пришел не только с классической, но и с джазовой подготовкой — в музыкальном училище он освоил саксофон и играл в джазовом квинтете. Первой композицией, которую Чернавский сыграл на саксофоне, была «A Love Supreme» Джона Колтрейна. В годы учебы в Тамбовском артиллерийском училище он дорос до дирижера джаз-оркестра.

На долгие годы именно джаз стал смыслом его жизни. Юрию Чернавскому довелось поработать в лучших советских джазовых и эстрадных оркестрах — у Олега Лундстрема, Бориса Ренского, Леонида Утесова и Муслима Магомаева. Чернавский вспоминал: «Утесов говорит: "А садись-ка ты, Юра, на лидер-саксофон. Давай новую музыку будем играть, а то старая надоела уже"... На меня весь традиционный состав оркестра Утесова смотрел, как на чокнутого,— они привыкли годами играть музыку из фильма "Веселые ребята", и напрягать мозг в сложных пассажах и хитрых ритмах ни у кого не было никакого желания».

Знание самой передовой музыки 1960–70-х стало «дополнительным баллом», когда Чернавского звали на работу. Например, Муслим Магомаев попросил Чернавского переделать «Свадьбу» Арно Бабаджаняна в русле модного джаз-рока, и через два дня у молодого саксофониста была готова новая аранжировка с оглядкой на звучание ансамбля американского трубача Билла Чейза. Новый ритм, новый саунд дались азербайджанским музыкантам не сразу, многие грозились уволиться, но Магомаев был в восторге.

В конце 1970-х тамбовский саксофонист с репутацией виртуоза прочно обосновался в Москве, в филармоническом ансамбле «Фантазия». Но карьера вечного сессионщика в советских ВИА его не устраивала. Побывав за кулисами приехавшей на гастроли в СССР немецкой диско-группы Boney M, познакомившись с ее участниками, пусть и ненадолго, но оказавшись на борту западного шоу-бизнеса, Чернавский окончательно утвердился в простой мысли: страна с населением в 250 млн человек достойна такого же профессионального, выверенного и одновременно заводного музыкального продукта. Страница «джаза» была перевернута. Впереди были новаторские 1980-е.

Описывая свои музыкальные вкусы, Чернавский говорил, что всегда слушал очень разную музыку, «но только не совковую». Свою широчайшую эрудицию он применил, попав на работу в «Веселые ребята» — ВИА-долгожитель, в котором успели поработать Алла Пугачева, Александр Градский, Александр Барыкин, Вячеслав Малежик и еще множество звезд эстрады. Руководитель ВИА Павел Слободкин позвал Чернавского на должность аранжировщика и звукорежиссера. Получив в свое распоряжение одну из лучших студий в стране, Чернавский в обстановке строжайшей секретности записал концептуальный поп-альбом «Банановые острова» (1983).

В соавторстве с композитором Владимиром Матецким, в альянсе с «Веселыми ребятами» — Алексеем Глызиным (гитара), Александром Буйновым (клавишные) и Игорем Гатауллиным (гитара), с мощным ритмическим тылом в лице Сергея Рыжова (бас-гитара) и Юрия Китаева (барабаны), под явным влиянием Питера Гэбриела, Брайана Ино, Kraftwerk, Чика Кориа и еще множества западных музыкантов Юрий Чернавский создал стопроцентно несоветский электронный альбом, который распространялся магнитоиздатом наравне с альбомами подпольных рок-групп. Это была по тем временам настолько передовая музыка, что лишенную какой-либо остроты песню «Робот» в последний момент все равно вырезали из телевизионного «Новогоднего аттракциона».

Только спустя четыре года «Банановые острова» окончательно вышли из подполья: песня «Здравствуй, мальчик Бананан!» целиком прозвучала в фильме Сергея Соловьева «Асса» — экранном гимне поколения 1980-х. Этот семиминутный диско-фанковый трек и по сей день отлично звучит на танцполе, где-нибудь между Джорджо Мородером и Дэвидом Боуи.

Вкупе с талантом мелодиста чувство современного саунда вывело Чернавского в лидеры советской поп-музыки. Юрий Чернавский первым из советских поп-музыкантов понял, что студия в целом может быть музыкальным инструментом. На фоне пресных официозных ВИА и пафосных филармонических арт-рокеров Чернавский выглядел настоящим русским Брайаном Ино. Солирующий и даже импровизирующий инструмент был для него уже не так важен, как звук в целом. При этом, в отличие от Ино, Чернавский все же был прекрасным инструменталистом, и в его хиты то и дело врывались фантастические саксофонные партии.

«Период Чернавского» случился в биографии всех самых значимых звезд отечественной эстрады. Все начиналось с кино. В фильмах «Сезон чудес» и «Выше радуги» в исполнении Аллы Пугачевой прозвучали песни «Отражение в воде», «Робинзон», «Белая дверь» и «Сирена». Тот же «Выше радуги» открыл публике Владимира Преснякова-мл.— он пел песни Чернавского «Зурбаган» и «Острова». Участие Михаила Боярского в саундтреках Чернавского выросло в целый электронный альбом «Лунное кино». В 1990-е «период Чернавского» наступил у Валерия Леонтьева — они записали альбомы «По дороге в Голливуд» и «Санта-Барбара».

Почувствовав вибрации времени в перестроечные годы, Чернавский создал первое в СССР независимое музыкальное предприятие — «Студию популярной музыки "Рекорд"». «Рекорд» породил следующую плеяду звезд легкого жанра, среди которых были «Класс», «Мираж», «Ласковый май» и др.

Вполне логичным было желание Чернавского развивать свою карьеру — в этом он ничем не отличался от множества советских музыкантов, отправившихся покорять Европу и Америку. Многочисленные компании и проекты, которые Чернавский запускал в Германии и США, возможно, не были так заметны на западном рынке, как его хиты в России. Однако, в отличие от коллег, стройными рядами возвращавшихся на родину после неудач на Западе, Чернавский вместе с сыновьями построил в Лос-Анджелесе собственную музыкальную компанию, которая заняла свою нишу и стала частью большой музыкальной индустрии.

Новая волна интереса к творчеству Юрия Чернавского возникла в России в 2010-е, когда сообщества в соцсетях и модные музыкальные медиа стали открывать для себя героев 1980–90-х. 70-летие Юрия Чернавского в Москве отметили юбилейными концертами и телешоу. Сейчас издательство «Белое яблоко» готовит к выпуску мемуары Юрия Чернавского «Здравствуй, мальчик Бананан!». В эту же книжку вошли и литературные произведения композитора. Только вот подержать ее в руках он уже не сможет.

Борис Барабанов