История как мебель

Приглашает ЮЛИЯ Ъ-ПЕШКОВА

В парижском Grand Palais открывается выставка Design contre Design. Чтобы прояснить не совсем очевидное название, кураторы снабдили его подзаголовком "Два века творчества". Так, и правда, гораздо лучше. Два века истории дизайна, ретроспективная выставка — что ж тут непонятного? Однако организаторы настаивают на том, что Design contre Design не является в полной мере ретроспективой. Они не ставили перед собой задачу собрать все самые заметные произведения последних пары сотен лет и расставить их в хронологическом порядке, показав линейное развитие дизайна. Напротив, идея выставки — сопоставить вещи разных эпох и национальностей, провести между ними параллели и вызвать их на внутренний диалог. Не случайно на афиши Design contre Design был помещен комод-"мутант", смонтированный из двух моделей разного возраста и материала, но почти одинаковой формы. Chiffonnier anthropomorphe из бука, обтянутого кожей ската, был создан декоратором Андре Грультом для знаменитой выставки декоративных искусств 1925 года. В 1987 году известный индустриальный дизайнер Марк Ньюсон придумал комод Pod of drawers, почти в точности повторяющий форму упомянутого шедевра ар-деко, но покрытый проклепанными алюминиевыми пластинами. Судьба у комодов оказалась общая: оба они сейчас покоятся в парижском Музее декоративных искусств. И оба представлены на выставке Design contre Design, иллюстрируя мысль организаторов, что в общем-то ничто не ново и каждой твари можно найти пару.

Для большей наглядности и убедительности экспозиция поделена на разделы. Кураторы предлагают сравнить мебель и объекты по четырем признакам. Самый очевидный — форма. Дизайн мебели прошел через все этапы, от прямых линий и жестких конструкций до полной деформации и нарушения пропорций, причем эти этапы бесконечно повторяются. Не нужно быть специалистом, чтобы увидеть, как предлагается на выставке, сходство между табуретом-лестницей Йозефа Хоффманна 1903 года и произведениями скульптура Сола ле Витта, креслом Wassily из кожаных ремней Марселя Брейера 1925 года и походными складными стульями XIX века, классическим креслом Гаэтано Пеше из ношеной одежды и недавним стулом бельгийского дизайнера Шарля Кезена из резаных газет. Не говоря уже о вынесенных на афишу комодах.

Следующим сравнительным признаком выступает контекст. Ничто не рождается на пустом месте. Всякий дизайнер, спроси вы его, откуда он черпает вдохновение, ответит что-нибудь про искусство, природу и вид из окна. Все, что его окружает, может подсказать идею, а то и дословно внешний вид будущему объекту. Кресла 60-х годов La Donna Гаэтано Пеше и Zombi Роже Таллона обязаны своим видом человеческому телу, многочисленные предметы в виде растений и цветов — флоре, причудливая мебель Франсуа-Ксавье Лаланна с фигурами животных — фауне, "каменистые" ковры Пьеро Жилярди и барочные гроты — минералам и т. д. В дело идет все, причем чем дальше, тем дизайнеры становятся всеяднее, не без удовольствия используя бытовой мусор и всяческие отходы производства.

Архитектуру, которая является для дизайна таким же контекстом, как и, например, природа, кураторы выделили в специальный раздел. По их мнению, если смотреть на мебель под этим углом зрения, мы обнаружим два типа мебели: инспирированную архитектурой и желающую стать архитектурой. К первому они справедливо относят кабинетную мебель Пьеро Форназетти, отсылающую к строениям Паладио, кровать Гаэтано Пеше, прототипом которой послужил заход солнца над Манхэттеном, "башни" Этторе Соттсасса и пр. На функции архитектуры претендует мебель, которая стремится отгородиться, отделиться от остального пространства и стать комнатой в комнате. Кресла-"коконы" эпохи бидермайера или кресло-"яйцо" Эеро Аарнио, культовая вещь середины прошлого века, кровати с гигантскими спинками или сидения-"кабины" — все они созданы для того, чтобы дать иллюзию защищенности и уединения, чем, в частности, и занимается архитектура.

В последнем разделе мебель представлена по стилям. Но так как любой предмет априори принадлежит к какому-то стилю, кураторы решили показать здесь лишь самые полярные и экзотичные, которые не часто встретишь в нормальной жизни. Что-то вроде кунсткамеры, хотя в этом есть доля условности — почти всю экспозицию можно назвать собранием диковин. И несколько в стороне от общей концепции, почти что в качестве украшения, существуют три масштабных инсталляции — льдообразная скамейка Iceberg Захи Хадид, натуралистичный дом-"матка" ателье Ван Лисхаута и цельная комната Visiona Вернера Пантона, придуманная им в 60-е годы. Собственно, на месте проекта Пантона могла быть не менее впечатляющая комната Пеше, а скамейку Хадид легко заменить любым другим странным сидением. То же самое можно сделать почти со всяким экспонатом — выбор кураторов субъективен. Но оттого не менее интересен. Солидные выставки дизайна, построенные по иному принципу, кроме хронологического или географического,— большая редкость.

Париж, Grand Palais / с 26 сентября по 7 января