биеннале современное искусство
Во Франции открылась 9-я Лионская биеннале современного искусства. Кураторы Ханс Ульрих Обрист и Стефани Муасдон предложили игру "00-е. История еще не названного десятилетия", где наравне с художниками участвуют и критики, и даже такие вроде бы профессионально далекие персонажи, как писатель Мишель Уэльбек. Из Лиона — ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Искать определения безымянному десятилетию кураторы решили с помощью игры, в которой участвуют две команды. В первую вошли 49 арт-критиков и кураторов из разных стран мира, которые должны были назвать художника или произведение, наиболее характерных для десятилетия. Их выбор представлен в La Sucriere — бывшем фабричном здании в лионских доках. Второй круг — собственно художники, которым было предложено создать мини-экспозиции, определяющие облик десятилетия. Их можно увидеть в лионском Музее современного искусства — роскошном новом здании, построенном Ренцо Пьяно.
Российских игроков на Лионской биеннале не оказалось — разве что среди помещенных в каталоге разнообразных картинок, отобранных игроками в качестве "дневника десятилетия", рядом с комиксами, изображениями канувших в небытие видеокассет и дискет, репортажами из "горячих точек" и просто прикольными кадрами можно обнаружить постер с надписью "Жизнь удалась", выложенной черной и красной икрой,— популярнейшее произведение художника Андрея Логвина.
Выставка в La Sucriere запоминается несколькими инсталляциями, подсказывающими главные черты образа безымянного десятилетия. Прежде всего это состояние подвешенности, неустойчивости, устремленности ввысь — но и риска обрушиться в пропасть. В инсталляции Урса Фишера парят друг напротив друга привязанные за веревочку к стульям воздушный шар и бронзовая на вид игрушечная пушка. Чарльз Эвери придумал новую религию, адепты которой поклоняются чайкам. Томас Сарацено поднял в воздух гроздья каких-то пузырей, окутанных водорослями,— этакие гидропонные висячие сады. Что же до головокружительного страха падения, то его демонстрирует светозвуковая инсталляция южноафриканского художника Джеймса Уэбба. Страшный грохот, обрушивающийся на попадающего в совершенно темное пространство зрителя, на самом деле является шумом лифта, спускающегося в самую глубокую золотую шахту ЮАР. Пуэрто-риканский дуэт Аллора и Кальзадилла спрятал военный оркестр в недрах устрашающего бетонного бункера — так, что торчащие в бойницах тромбоны и трубы кажутся оружием отважно сдерживающего осаду войска. Именно это произведение и удостоилось впервые вручаемого в этом году приза Лионской биеннале — OnlyLyon, представляющего собой, естественно, льва, только в отличие от венецианского не золотого, а шоколадного.
Еще один образ времени — это скитания, путешествия, туризм. Брайан Юнген выстроил тотемные столбы из огромных, хай-тековского вида туристических рюкзаков. А китайская художница Шао Фэй разбила большую палатку военного типа, украшенную, точно буддистская святыня, разноцветными флажками. Внутри видеоотчет о пешем путешествии по родным просторам. Отправившиеся в дорогу молодые китайцы неожиданно рифмуются с американскими битниками, некогда открывшими для себя буддизм.
В залах La Sucriere зрителей встречает симпатичный живой козел — участник инсталляции Жана Паскаля Флавиена. Животное мирно пасется в загоне, где нет недостатка не только в траве, но и в книгах, которыми завалена и вся остальная инсталляция. В этом хаотичном жилом пространстве буквально отовсюду — из карманов висящих на вешалках плащей или из-под простыней аккуратных постелей — торчат разнообразные печатные издания, от детективов в мягких обложках до солидных фолиантов по философии. Намек прозрачен — в современном мире, где чтива больше, чем реальных переживаний, прошлого больше, чем настоящего, даже козел обречен питаться печатной продукцией.
"Я хотел бы провести жизнь за чтением",— говорил один из мизантропических героев Мишеля Уэльбека. Французский писатель, чьи книги, несомненно, один из главных документов нулевых годов, также стал участником Лионской биеннале — игроком второго круга. В качестве своего видения десятилетия господин Уэльбек представил декорации для фильма по роману "Возможность острова", который он сейчас снимает как режиссер. Это произведения искусства, которые, по сюжету, создает один из героев фильма — пророк новой секты. Инсталляции, призванные передать невыносимую жесткость природного мира, которую новая религия способна изменить при помощи клонирования, представляют собой нечто вроде диорам музея естественной истории. В стеклянных витринах чучело волка подирает чучело оленя, а чучело медведя похищает воскового младенца у первобытного племени. Современное состояние человечества воплощает гиперреалистический манекен старика в инвалидном кресле. Скульптуры для проекта Мишеля Уэльбека делала известная художница Розмари Трокель. А постер к проекту — эскиз жуткого мегаполиса будущего с одинаковыми, "клонированными" небоскребами — создал прославленный архитектор Рем Колхас. Но при этом проект Уэльбека не может не вызвать ассоциации с творчеством нашего Олега Кулика с его "Новым раем" и "Музеем человека".
Не обошлось и без живых статистов. Так, в белом бетонном кубе, высящемся посреди одного из залов La Sucriere, время от времени возникает стайка совершенно голых танцоров (проект хореографов Анни Вижье и Франка Аперте). Тино Сигал, в Москве и Венеции заставлявший танцевать музейных смотрителей, на этот раз представил стриптизеров, эффектно раздевающихся среди минималистских произведений Дэна Флавина и Дэна Грэхэма в лионском Музее современного искусства. Эротикой проникнуты и произведения самого неожиданного участника биеннале — сделанные в 1970-х годах снимки американца Дэвида Хамильтона, включенные в экспозицию биеннале по предложению французского куратора и критика Эрика Тронси. Для Тронси эти балансирующие на грани китча фото полуобнаженных девочек-подростков являются знаком безвозвратно ушедшей эпохи: сегодня такие работы просто не прошли бы цензуры.
Как ни странно, Лионская биеннале, проходящая во Франции, где для большинства интеллектуалов избрание Никола Саркози было едва ли не таким же шоком, как некогда победа на выборах Джорджа Буша для американцев, оказалась куда менее политизированной и обращенной к социальным проблемам, чем нынешняя Венецианская биеннале или "Документа". О пресловутой войне с Ираком, являющейся, казалось бы, главным событием десятилетия, напоминает разве что произведение французского коллектива Claire Fontaine — мусорные корзины с бутылками воды и острыми предметами, изымаемыми в аэропортах, да поочередно загорающиеся в темноте слова замкнутой в кольцо неоновой надписи. Но в каком бы порядке ни загорались огненные письмена "Go", "War", "You", "Die", смысл высказывания не оставляет никакой надежды.