Военные сцендействия
Мировую премьеру балета «Русский характер» показали в Малом театре
На сцене Малого театра продюсерская компания MuzArts представила программу из трех балетов под названием «Планида». Ее открывала мировая премьера — балет «Русский характер» в постановке Павла Глухова на музыку Айдара Гайнуллина. Отвагу авторов оценила Татьяна Кузнецова.
В спектакле по мотивам военного рассказа Алексея Толстого постановочная команда явно стремилась избежать трескучего пафоса, иллюстративности и «героических» штампов. Светлана Тегин одела всех шестерых персонажей — танкиста Егора, его родителей, любимую девушку и двух друзей — в разные оттенки серого, и лишь пятна пота, все ярче проступавшие на мужских рубашках, намекали на камуфляж. Видеохудожник Алексей Бычков не демонстрировал военных кадров: достаточно, что на дымно-красном заднике оживали орлы с герба фашистской Германии. Ограниченное пространство не давало герою проявить мужество в полетных прыжках: львиную часть сцены занимали две квадратные неглубокие ямы. В одной разместился Камерный хор ГМПИ им. Ипполитова-Иванова, в другой — Московский молодежный камерный оркестр с дирижером Андреем Колясниковым. Композитор Айдар Гайнуллин вместе со своим баяном находился сбоку на авансцене, играя роль музыкального комментатора-рассказчика. Для танцев оставался помост в виде перевернутой буквы Т; у подножия ее «ножки» маячил (на правах метафоры родного дома) железный стол — мини-помост, позволяющий строить двухуровневую хореографию.
Условность оформления была поддержана музыкой. Виртуоз-баянист Гайнуллин — явный поклонник Астора Пьяццоллы, а потому в его обширных сольных фрагментах преобладали джазовые синкопы, терпкие аккорды и взвинченный ритм. Хор намекал на знакомство с «Carmina Burana» Орфа, в оркестровых tutti можно было расслышать напор свиридовского «Время, вперед!», но вот русской распевности, плясового задора, мелодического лиризма явно недоставало. Послушная музыке хореография Павла Глухова оказалась тоже напористой, моторной, темповой, обильной прыжками и поддержками — на тонкости переживаний времени она не оставляла.
По жанру этот «Русский характер» можно назвать поэмой, наследницей военно-балетных поэм 1960–1970-х. С тех давних времен и по сию пору пантомима, как и реалистическая актерская игра, почитается в балете признаком дремучей старомодности. Вот и Павел Глухов сочинил свой рассказ про танкиста с изувеченным лицом, явившегося на побывку к родителям под видом друга их сына, без режиссерских изысков, этакими широкими балетными мазками. Психологические подробности, составляющие суть толстовской новеллы, он оставил без внимания, а вот иллюстративности все же не избежал. Ранение не изменило ни пластики, ни танцевального языка героя, чего можно было ожидать от хореографа-«современника», внимательного к языку тела. Егор, по-прежнему волевой и энергичный, лишь постоянно прикрывал лицо рукой, как какой-нибудь старобалетный Квазимодо. И хотя спасительное «по мотивам» отметает все претензии к балетному повествованию, схематичность характеров и взаимоотношений героев приводит как раз к тому, чего создатели стремились избежать,— плакатному пафосу.
Герои куда чаще смотрят в зал, чем друг на друга, их адресат — зритель. Смотрят, остановившись в центре авансцены, требовательно, скорбно, с надеждой, с отчаянием, с решимостью, подводя итог станцованным эпизодам. Особой разницы между миром и войной в балете нет — музыка не позволяет; так что даже флешбэки (например, адажио-воспоминание о любимой) здесь полны надрывной экспрессии и несколько суетливой динамики больших рондов, батманов и сложных поддержек (надо отдать должное, некоторые остроумны и оригинальны). Пластической разницы между старшим и младшим поколением тоже нет: часто пары танцуют синхронно, причем «родители» (Екатерина Крысанова и Михаил Лобухин) оказываются точнее, ярче и музыкальнее «молодежи» (Алексей Путинцев и Елизавета Кокорева). Эпизоды военного братства, пожалуй, наиболее монотонны: три «солдата» (в партиях друзей героя — Иван Сорокин и Георгий Гусев) дружат и воюют на узкой полосе рампы, не посягая на «дом» в глубине сцены. Так что выбор па у хореографа весьма ограничен, хотя он умудряется внедрять в комбинации и большие прыжки без разбега-препарасьон, и разнообразные пируэты, и воздушные туры.
К исполнителям претензий нет: талантливые солисты, примы и премьеры Большого работают со страстью, во всеоружии природных данных и мастерства. Но и среди этих отборных артистов выделяется Екатерина Крысанова, сумевшая сыграть материнскую любовь, отчаяние и счастливо-горькое прозрение даже в этой перенасыщенной движениями хореографии.
Выпускник ГИТИСа Павел Глухов — признанный спец по современному танцу. Но он уже не раз захаживал на территорию балета, и один из таких опытов — «Последний сеанс» в Музтеатре Станиславского — вышел по-настоящему удачным. Новую премьеру неудачной тоже не назовешь, однако избранная тема, сценические условия и музыка не позволили хореографу почувствовать себя вполне свободным. А главное — современным.