Низкий уровень аквакультуры
Рыбопромышленники просят ужесточить наказание за порчу садков
Аквакультурные компании через отраслевую ассоциацию рассчитывают убедить власти ужесточить ответственность за порчу рыбоводной инфраструктуры. Рыбаки-любители разрезают садки и пытаются собрать улов: ущерб от их действий правоохранители оценивают в несколько десятков тысяч рублей, хотя для бизнеса речь идет о многомиллионных убытках.
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман Зверев обратился к министру сельского хозяйства Оксане Лут с просьбой проработать вопрос об ужесточении ответственности за умышленное повреждение рыбоводной инфраструктуры и разработать соответствующий законопроект. Об этом говорится в письме организации (копия есть у “Ъ”).
В Минсельхозе “Ъ” подтвердили получение обращения, его рассмотрят в установленном порядке. Министерство считает целесообразным усиление мер защиты рыбоводной инфраструктуры со стороны как властей, так и самого бизнеса. В Росрыболовстве называют острым вопрос обеспечения безопасности садковых аквакультурных хозяйств и выработки эффективных правовых инструментов для пресечения умышленного повреждения рыбоводной инфраструктуры.
Сейчас основной объем производимой в России аквакультуры формируют ценные гидробионты (гребешки, устрицы, трепанг и прочие), лососевые и осетровые породы рыб, которые нередко становятся объектом посягательств, отмечает ВАРПЭ в письме. Их производители сталкиваются с повреждениями инфраструктуры — рыба получает возможность выйти в водоем, после чего вернуть ее уже невозможно. Злоумышленники могут разрезать садки, подходя к ним на лодках или под водой в темное время суток, говорит исполнительный директор Национальной ассоциации предприятий индустриальной аквакультуры Владимир Мазанов. Обычно это местные жители или рыбаки-любители, которые ловят выпущенную рыбу сачками либо на удочку. «За час можно поймать пять-семь голов рыбы, стоимость каждой — 1,5 тыс. руб.»,— поясняет господин Мазанов.
Эти действия правоохранительные органы, согласно обращению ВАРПЭ, трактуют как умышленное повреждение или уничтожение чужого имущества по ст. 167 УК РФ. Но размер ущерба часто оказывается незначительным. В таком качестве рассматриваются только фактические повреждения, поясняет Валерий Баранов из компании «Аквапродукт».
Например, господин Баранов рассказывает о разрезанных в феврале 2025 года садках форелевого хозяйства на Ладожском озере в Карелии. В озеро выпустили 50 тонн рыбы, ущерб компания оценила в 30 млн руб., или 9% годовой выручки. Но зафиксированы были потери на сумму 10 тыс. руб.— это стоимость двух разрезанных садков. Эксперт поясняет, что такой ущерб не рассматривается в качестве значительного и предполагает только административные взыскания. Для бизнеса, по словам Валерия Баранова, важно, чтобы повреждение рыбоводной инфраструктуры рассматривалось в связке с утратой объектов аквакультуры.
Еще одним решением, по словам Валерия Баранова, может быть корректировка ст. 158 УК РФ. Сейчас она не признает акватории в качестве места хранения материальных ценностей, поясняет он. Если этот подход изменится, проникновение к садкам будет квалифицироваться как значительное правонарушение само по себе. Владимир Мазанов предполагает, что существенное ужесточение ответственности за повреждение рыбоводной инфраструктуры станет фактором психологического давления на потенциальных злоумышленников.
Партнер Lidings Степан Гузей считает оправданным с точки зрения защиты аквакультуры не ужесточение наказаний в рамках УК РФ, а разработку детализированных правил расчета ущерба именно для аквакультуры. Это позволило бы адекватно оценивать ущерб рыбопромышленников. Старший юрист адвокатского бюро a.t.Legal Илья Пасенко отмечает, что ущерб аквакультурных компаний складывается из реальной потери рыбы, необходимости закупать мальков, растить их, а также из упущенной прибыли. Но предложения бизнеса он считает радикальными. Целесообразнее, по мнению юриста, сфокусироваться на защите хозяйств путем установления ограждений, запрета на рыбную ловлю в окрестностях и т. п.
Советник практики разрешения споров «Меллинг, Войтишкин и партнеры» Олег Ткаченко говорит, что в российском праве есть примеры специальных норм для защиты отдельных отраслей. Например, интересы представителей транспортной сферы защищает ст. 267 УК РФ (умышленное разрушение путей сообщения), лесного хозяйства — ст. 260 УК РФ (незаконная рубка лесных насаждений), энергетики — ст. 215.2, 215.3 УК РФ (приведение в негодность объектов энергетики). Эксперт полагает, что защитить интересы аквакультурных компаний можно в рамках уже существующих норм.
ВАРПЭ в своем обращении называет аквакультуру высокорисковым бизнесом. На объеме производства могут сказываться погодные факторы, состояние воды, вспышки заболеваний и т. д. Так, в 2024 году производство аквакультуры в России составило 380,6 тыс. тонн, снизившись на 5% год к году. Плановый показатель к 2030 году — не менее 500 тыс. тонн в год, напоминают в Росрыболовстве. Валерий Баранов называет случаи повреждения рыбоводной инфраструктуры и отсутствие адекватной реакции одним из факторов, способствующих его снижению. Хищения, по его словам, также демотивируют бизнес — он перестает вкладываться в расширение мощностей.
Хотя сооснователь Beluga Farm Мария Смутная говорит, что наиболее значимые риски для аквакультуры формируют естественные факторы. Например, под воздействием воды может возникнуть коррозия металлических конструкций, произойти разрушение деревянных элементов. В Астраханском крае, по словам госпожи Смутной, сетки садков нередко разрывают ондатры. Управляющий партнер Agro & Food Communications Илья Березнюк называет проблемой для морской аквакультуры действия морских львов (подсемейство тюленей).
Намеренное вмешательство посторонних людей для Beluga Farm, по словам Марии Смутной, практически исключено: объекты находятся под охраной. В «Инарктике» риск также считают не очень релевантным. Но Илья Березнюк поясняет, что с намеренным повреждением садков чаще сталкиваются небольшие и средние аквакультурные компании: у них нет возможности содержать большой штат охраны и водолазов. Играет роль и расположение хозяйств — в регионах, где значительная часть населения живет за счет рыбалки и собирательства, риски выше, говорит эксперт.
ВАРПЭ в своем обращении указывает и на экологические риски от порчи рыбоводной инфраструктуры: выпущенный дополнительно из садков большой объем рыбы в моменте создает нагрузку на кормовую базу водоемов.