Если с ДЭГом вышел в путь
“Ъ” проанализировал результаты электронного и «бумажного» голосований на прошедших выборах
Дистанционное электронное голосование (ДЭГ) не дает особого преимущества ни кандидатам «партии власти», ни представителям оппозиции. К такому выводу пришел “Ъ”, сравнив итоги электронного и «бумажного» голосования на губернаторских и парламентских выборах в регионах 12–14 сентября. Согласно этим подсчетам, «онлайн-прибавку» сумели получить лишь четыре из десяти глав субъектов, где этой осенью применялось ДЭГ, а партспискам «Единой России» (ЕР) на выборах в заксобрания такое волеизъявление добавило голосов в трех из семи регионов.
Как выяснил “Ъ”, результаты волеизъявления на участках (на фото), как правило, оказываются для кандидатов от власти более благоприятными, чем дистанционное электронное голосование
Фото: Марина Молдавская, Коммерсантъ
Как выяснил “Ъ”, результаты волеизъявления на участках (на фото), как правило, оказываются для кандидатов от власти более благоприятными, чем дистанционное электронное голосование
Фото: Марина Молдавская, Коммерсантъ
В 2024 году, напомним, «электронная» поддержка победивших губернаторов оказалась выше «бумажной» лишь в двух из семи регионов, где использовалось ДЭГ (см. “Ъ” от 16 сентября 2024 года). В 2025-м таковых оказалось вдвое больше в абсолютном выражении — четыре из десяти.
Максимальную прибавку благодаря ДЭГ на выборах-2025 получил глава Свердловской области Денис Паслер. Голосование бумажными бюллетенями принесло ему 60% голосов, а онлайн-волеизъявление — 67% при общем результате 61,3%. У Ростислава Гольдштейна (Коми) прирост составил 4,4 процентных пункта (п. п.), у калужского губернатора Владислава Шапши — 5,1 п. п., у его ростовского коллеги Юрия Слюсаря — 3 п. п. (см. график).
Основной вклад в победу остальных глав регионов, где применялось ДЭГ, внесли обычные участки.
Например, в Чувашии, где доля онлайн-голосования оказалась самой высокой (там электронно проголосовали 35% избирателей), «бумажных» голосов за главу республики Олега Николаева было отдано в процентном соотношении больше, чем «дистанционных», на 8,9 п. п. Наибольшим этот разрыв оказался в Пермском крае: на участках губернатора Дмитрия Махонина поддержали на 9,7% больше избирателей, чем «в цифре». А в Севастополе, где вклад ДЭГ в общий итог получился минимальным (9,3%), электронный результат губернатора Михаила Развожаева был ниже «бумажного» на 9 п. п.
Что касается оппозиционных кандидатов, то большинство выдвиженцев КПРФ, которая является принципиальным противником ДЭГ и призывает своих избирателей голосовать на участках, предсказуемо добились максимальной поддержки на «бумаге». Символическую прибавку (менее 1 п. п.) благодаря ДЭГ коммунисты получили только в Пермском крае и Костромской области. Еще в шести регионах эта разница оказалась в пользу обычных участков — например, в Свердловской области она составила более 5 п. п.
Большинство кандидатов от ЛДПР и «Новых людей», наоборот, показали лучшие результаты в электронном голосовании, а некоторые из них именно благодаря ДЭГ улучшили свои итоговые позиции. Кстати, «Новые люди» отличились еще и тем, что в четырех регионах доля их сторонников, которые выбрали ДЭГ, оказалась наивысшей среди всех кандидатов.
Похожий расклад был зафиксирован и по итогам парламентских кампаний (ДЭГ использовался на 7 из 11 выборов в региональные заксобрания).
Для «Единой России» онлайн-голосование по партспискам оказалось успешнее «бумажного» в трех регионах: Республике Коми, Калужской и Костромской областях. Максимальным этот разрыв оказался в Коми, где на участках единороссов поддержали 41,8% пришедших избирателей, а посредством ДЭГ — 52,3%. Обратная картина наблюдалась в Магаданской области, где при 67% «бумажных» голосов партия власти получила лишь 59% «электронных».
КПРФ, как и в губернаторских кампаниях, почти повсеместно набирала заметно больше голосов на традиционных участках и лишь в той же Магаданской области получила на ДЭГ прибавку в 1 п. п. ЛДПР, напротив, везде, кроме Коми, выступила лучше «электронно», чем на «бумаге». Ну а «Новые люди» во всех шести регионах, где они участвовали в выборах, заработали в «цифре» в полтора-два раза больший процент голосов, чем в «бумаге». Кроме того, они регулярно опережали по этому показателю многих соперников, но в итоге уступали им с учетом участков. Наиболее наглядно эта тенденция проявилась в Калужской области: если бы места на этих выборах присуждались только по итогам ДЭГ, то список «Новых людей» занял бы третье место, однако по факту он оказался на последнем, шестом месте.