выбор Сергея Ходнева
Марин-Спиваков-Огринчук
На собственном фестивале Владимир Спиваков решил выступить и в качестве солиста-скрипача, оставив дирижерский пульт главному приглашенному дирижеру своего Национального филармонического оркестра — румынско-австрийскому маэстро Иону Марину. Программа этого концерта уж точно не из скучных: во-первых, сразу два крупных симфонических произведения, призванных если не напугать слушателя, то хотя бы впечатлить его мрачно-демоническими образами. Это "Ночь на Лысой горе" Мусоргского (музыкальная картина ведьминского шабаша) и несколько менее известная симфоническая поэма Рихарда Штрауса "Макбет", вдохновленная одноименной трагедией Шекспира.
Музыкантам-солистам достанутся также весьма эффектные сочинения, хотя и не настолько демонические. Хозяин фестиваля представит публике одно из своих самых любимых, по его словам, произведений — "Траурный концерт" для скрипки с оркестром Карла Амадеуса Хартманна, одного из ярчайших композиторов Германии ХХ столетия. Второй солист может считаться еще одной организаторской и продюсерской удачей фестиваля: в Москве в очередной раз выступит, таким образом, гобоист Алексей Огринчук, вообще числящийся в мире среди лучших музыкантов молодого поколения, среди коллег-гобоистов, соответственно, занимающий место самое почетное. Музыкант, с блеском закончивший Парижскую консерваторию, в свои неполные тридцать состоит первым гобоем в одном из престижнейших оркестров мира, амстердамском Concertgebouw, а заодно и ведет бодрую концертную деятельность — причем вместе с дирижерами такого уровня, как Валерий Гергиев или Кент Нагано. Франция, где он учился, наградила его самой лестной из своих музыкальных премий — "Victoires de la musique". В этот раз играть Алексею Огринчуку доведется едва ли не самое известное гобойное произведение ХХ века — Концерт для гобоя с оркестром Рихарда Штрауса.
Дмитрий Хворостовский
Самого известного в мире русского певца, конечно, трудно упрекнуть в том, что он выступает на родине редко. Но в последние несколько лет концерты Дмитрия Хворостовского носят такой характер, что ловишь себя на мыслях не самого вежливого свойства. Там и сям спеть душещипательные советские песни для аудитории стадионных размеров — акция выгодная, но как-то больше подходящая для звезды, выходящей в тираж, чем для актуального и весьма способного оперного артиста. Тут фестивалю "Владимир Спиваков приглашает" можно сказать спасибо: в кои веки раз он предоставляет возможность знаменитому баритону выступить с программой не коммерчески-попсовой (будем называть вещи своими именами), а очень даже рафинированной.
Если точнее — с "Сюитой на стихи Микеланджело", поздним сочинением Шостаковича (созданным в 70-е годы, уже буквально за год до смерти композитора). Сонеты Микеланджело, которые Шостакович отобрал для этого произведения, сами по себе являются таким материалом, который бездумно-поверхностное исполнение попросту исключает. Великий скульптор и живописец тоже писал эти стихотворения на склоне лет, обращаясь к философским темам, волновавшим его всю жизнь: высший смысл земной красоты, творческая воля Бога, посмертное бытие. Неудивительно, что Шостакович создал на основе этих текстов, возможно, самое глубокое и одновременно самое эффектное из своих камерных вокальных произведений — и свою состоятельность как исполнителя "Сюиты" Дмитрий Хворостовский доказывал неоднократно. В этот раз "Сюита на стихи Микеланджело" будет исполняться в авторской версии для голоса и оркестра — вместе с Дмитрием Хворостовским под управлением Владимира Спивакова будут играть "Виртуозы Москвы".
Уте Лемпер
Берлин времен "Веймарской республики" давно стал одним из самых стойких культурных мифов ХХ века. Судорожная гедонистическая жизнь города (моментально ставшего столицей космополитической богемы) с ее эфемерными радостями что писателей, что кинорежиссеров привлекала неоднократно, и почти всякий раз получалось, что самыми запоминающимися радостями были музыкальные. Заменив французов на немцев, тут вполне можно провести пушкинскую характеристику Франции времен регентства — "Французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей".
"Игривые припевы" песен бесчисленных берлинских кабаре в наше время оказались востребованными самым серьезным образом. Наверное, в первую очередь благодаря непревзойденной Уте Лемпер — немецкой певице, актрисе и танцовщице, которой удалось доказать всему миру, что кабаретные песни времен "ревущих двадцатых" — жанр, где можно самым удачным образом проявить и интеллектуальность, и артистизм, и темперамент.
В целом репертуар Уте Лемпер на редкость широк — она поет и то, что пели Марлен Дитрих, Эдит Пиаф, Жак Брель, и то, что пишут для нее современные композиторы (Майкл Найман специально для нее написал цикл "Ute Lemper Songbook"). Но та самая немецкая музыка 20-30-х годов, прежде всего произведения Курта Вайля, для нее важнее всего. И действительно, мало кто может всем своим существом соответствовать этой музыке так, как она: и ее внешность, и ее декадентский сценический имидж так эффектны, что уже общим местом стала фраза "Уте Лемпер — это Марлен Дитрих (вариант: Грета Гарбо) сегодня". Для своего первого выступления в России легендарная артистка выбрала "Семь смертных грехов" — произведение, которое Вайль и Бертольд Брехт создали в Париже для балетной труппы Джорджа Баланчина.
Йен Бостридж
Для тех, кому при слове "тенор" представляется что-то щекастое и жовиальное, один из известнейших теноров мира британец Йен Бостридж будет, пожалуй, изрядным удивлением. Долговязый, худющий вечный юнец с манерами застенчивого английского аристократа — не самый привычный типаж для оперной сцены. Впрочем, он и поет особенно (что московская публика могла оценить на его предыдущем выступлении в Москве — Бостридж пел пару лет назад на "Декабрьских вечерах") — красиво и полнозвучно, но с неподражаемой деликатностью и психологической глубиной. Спутать просветленно-меланхоличную окраску этого голоса ни с чем невозможно, равно как и неподражаемую певческую манеру, каждую нотку делающую свидетельством о тонкой культуре и недюжинном уме. Кстати сказать, в качестве свидетельства культуры и ума Йен Бостридж может предъявить такую неожиданную для оперного певца бумагу, как диплом Ph.D., "доктора философии": он учился и занимался исследовательской работой в Оксфорде и Кембридже, написав в результате диссертацию по ведовству и магии в Англии XVII-XVIII веков.
Бостридж — культовая фигура у себя на родине, но не только там; многие его записи, по общему мнению, признаются едва ли не эталонными. Действительно, трудно представить себе лучшего Евангелиста в "Страстях по Матфею" Баха — и трудно представить себе лучшего исполнителя теноровых партий в операх Бенджамина Бриттена. Оба своих конька, старинную музыку и бриттеновский репертуар, певец и покажет в Москве на концерте вместе с "Виртуозами Москвы". За старинную музыку будет предстательствовать не Бах (как предполагалось изначально), а не менее любимый певцом Гендель (в виде изумительной по красоте и проникновенности арии "Scherza infida" из оперы "Ариодант"). За Бриттена — его вокальный цикл на стихи Рембо "Озарения".
"Владимир Спиваков приглашает", 25 сентября — 9 октября