выставка фотография
В центре современного искусства "Винзавод" открылась выставка World Press Photo 2007. В Москву странствующая экспозиция работ победителей одного из самых важных международных конкурсов в области фотожурналистики прибыла из Петербурга, а всего за год должна посетить 85 городов мира. АННА Ъ-ТОЛСТОВА решила, что в Россию World Press Photo надо привозить почаще.
В этом году конкурс World Press Photo проводился 50-й раз. В феврале в Амстердаме жюри из 13 фоторепортеров и фоторедакторов ведущих мировых СМИ во главе с бильд-редактором The New York Times Мишель Макнэлли, отсмотрев сделанные в 2006 году 78 тыс. снимков 4,5 тыс. фотографов из 124 стран, назвало победителей в десяти категориях. Ими стали 60 репортеров из 23 стран всех частей света и континентов. Россиян среди призеров нет.
Фотографией года World Press Photo объявило снимок американца Спенсера Платта: роскошный красный кабриолет посреди развалин южного Бейрута — ливанская золотая молодежь приехала поглядеть на последствия израильских обстрелов. Интересно, что поучительный кадр Спенсера Платта проходил в конкурсе по разряду "Повседневная жизнь": война, а World Press Photo за глаза называют фестивалем военно-политического репортажа, пробралась даже в эту вроде бы мирную номинацию. Как, впрочем, и в большинство остальных невоенных. Лучшей в категории "Портреты" стала предсвадебная фотография американки Нины Берман: моряк Ти Зигель, обезображенный в результате теракта в Ираке, со своей прелестной юной невестой. Второе место в разделе "Спортивных очерков" досталось испанцу Пепу Бонету за репортаж о том, как инвалиды гражданской войны в Сьерра-Леоне готовятся к всеафриканскому турниру по футболу для людей с ампутированными конечностями. Столкновения израильтян и палестинцев, незаконная эмиграция на Канарах, детская проституция в Конго, голод в Чаде, Афганистан в руинах — на выставке World Press Photo почти не осталось места для мирной жизни. Даже победитель в спортивной номинации голландец Питер Шольц, снявший достопамятную драку Зинедина Зидана и Марко Матерацци в финале чемпионата мира по футболу, по сути, запечатлел межнациональный конфликт.
Так в истории этого конкурса в принципе было всегда. Войны во Вьетнаме и Ливане, столкновения в Северной Ирландии и ЮАР, арабо-израильский конфликт, Косово, демонстрация на площади Тяньаньмэнь, болезни, катастрофы, стихийные бедствия. До сих пор трудно смотреть без слез на снимок англичанина Майка Уэллса, победителя World Press Photo 1980. В кадре — рукопожатие: ладонь белого миссионера и что-то, что поначалу кажется птичьей лапкой, но, к ужасу зрителя, оказывается ручкой угандийского мальчика, иссушенного голодом. При этом World Press Photo гналось отнюдь не за шокирующими кадрами — вопросы этики здесь ставились превыше всего, даже превыше эстетики, и побеждали те фотографы-гуманисты, которым, как казалось жюри, действительно удастся изменить общественное сознание. Что иногда и правда случалось: своим репортажем об умирающем от СПИДа гее из Сан-Франциско израильтянин Алон Рейнингер в 1986 году заставил американское общество заговорить об эпидемии ВИЧ.
Российские репортеры никогда не выигрывали в главной номинации — "Фотография года", хотя СССР и Россия становились местом действия снимков-победителей. Например, в 1988-м лучшим признали репортаж американца Дэвида Тернлея из разрушенного землетрясением Ленинакана, а в 1995-м — фотографии чеченских беженцев Люсьена Перкинса из The Washington Post. И все же нельзя сказать, чтобы отечественные фотожурналисты были обделены вниманием World Press Photo: с начала 1990-х и вплоть до недавнего времени они не раз награждались призами за самые разные репортажи, от штурма Белого дома в 1993-м до соревнований по синхронному плаванию.
В этом году в финале World Press Photo не оказалось ни одного фотографа из России, как и ни одной фотографии, снятой у нас. Ближе всего к границам нашей родины подошел швейцарец Николас Ригети, отправившийся в Туркмению сразу после смерти Сапармурата Ниязова и заставший умирание культа личности, когда плакатики с портретом Туркменбаши еще висят в каждой уборной, а на улицах Ашхабада уже зияют дырами пустые рамы от его монументальных портретов. Видимо, тому, что Россия не попала в объектив World Press Photo, надо только радоваться. Дома умалишенных, тронувшихся рассудком в результате войн и межнациональных конфликтов,— это в Африке. Палатки для бездомных перед Центром Помпиду — это во Франции. Разгоны демонстрантов — это в Будапеште или Катманду. Акции протеста против расселения многоквартирных домов близ Ватикана (людей выселяют буквально никуда, чтобы расчистить место для постройки элитного жилья) — это в Риме. А у нас, похоже, все спокойно. Или, может быть, репортерам все труднее становится попасть в наши "горячие точки".