фестиваль современное искусство
В центре современного искусства "Винзавод" состоялось открытие фестиваля Rozamira, проводимого агентством Marka: ff. Нынешняя Rozamira именуется "карнавалом современного искусства". О том, в каком неузнаваемом, как и подобает на карнавале, облике предстало на фестивале современное искусство, рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Rozamira программно ориентирована на уличную (или стилизованную под таковую) культуру, так что в программе предусмотрен проект "Раскрась Москву", в рамках которого раздраконивать стены многоэтажек в Лосиноостровском районе будут мастера граффити из России и Нидерландов. "Парад подземных музыкантов", интернациональные участники которого, среди которых есть даже легендарный блюзмен из Гарлема, семидесятипятилетний Флойд Ли, будут играть, увы, не в метро, а на подземных этажах торгового центра на Манежной. И проект "Новые передвижники", во имя которого в московских пробках будут торчать художественно преображенные машины скорой помощи, пожарной службы и так далее — например, бетономешалка, оклеенная, как дискотечный шар, кусочками зеркал. Все это имеет не слишком прямое отношение к тому, что обычно понимают под современным искусством. Но куратор фестиваля Федор Павлов-Андреевич полагает, что главная проблема этого искусства в России — то, что оно, может, и стало модным, но, увы, осталось непонятным. Нынешняя Rozamira — то ли возвращение к демократичной народной и уличной культуре, то ли чистый artainment. Что, может, и хорошо для привлечения широкой публики — но только в качестве первого шага. При более глубоком знакомстве все же придется смириться с необходимостью совершать мыслительные усилия.
Наиболее похожим на себя современное искусство предстает на открывшейся на "Винзаводе" выставке видеоарта "Круто. Страшно. Смешно", кураторами которой выступили англичанка Пинки Гандэйл, работавшая как продюсер со многими известными видеоартистами, и помогавшая ей Анна Зайцева. Некоторые из представленных здесь произведений отсылают к почти цирковым аттракционам. Как, например, видео немецкой художницы Трайн Лиз Недреаас "Не забывай меня", персонажи которого упорно стремятся поставить некий личный рекорд: красавица шпагоглотательница умудряется вставить в свой пищевод целых шесть сложенных вместе лезвий, отрешенно-сосредоточенный каратист на время разбивает головой максимальное количество досок, а пожилой дядечка тоже на время десятками поглощает сосиски. Куда более драматично выглядят непоставленные рекорды в видео той же художницы "Напрасное усилие", представляющее череду крупных планов лиц тяжелоатлетов во время неудачных попыток поднять максимальный вес. Произведения, представленные на "Круто. Страшно. Смешно", по счастью, способны вызвать реакции куда менее односложные, чем предписывает название. Одним из самых удачных оказалось видео "Знаки, обращенные к небу" пуэрториканского дуэта Аллора и Кальзадилла (знакомого нашей публике по Московской биеннале современного искусства) — настоящий шедевр "нонспектакулярности", возведенной в степень всеобъемлющей притчи. Художники исписали целый квартал Мехико лозунгами, выражавшими самые сокровенные мысли обитателей города (которых они предварительно опросили),— но огромные граффити написаны на крышах высотных домов, так что увидеть их можно только с вертолета, с которого и снято видео.
Главным аттракционом фестиваля стало шоу британского хип-хопера Джонзи Ди Hectic Dialectic. Тридцатишестилетний шоумен, очками, дредами и несомненным комедийным даром напоминающий мужскую ипостась Вупи Голдберг, устроил в одном из винзаводовских цехов счастливый Вавилон различных культур. Корейские брейкдансеры Project Soul демонстрировали свои по-шаолиньски преодолевающие физические законы номера под минималистскую музыку Владимира Мартынова в исполнении ансамбля Opus Post. Хип-хоперы из Владикавказа Ice-Beat отплясывали нечто вроде танцев дервишей с современных городских окраин в сопровождении вертушек DJ Mэg и старинных русских народных инструментов, на которых играли музыканты из бывшего ансамбля Дмитрия Покровского. Афробританец Линхард, виртуоз битбоксинга, то есть умения издавать почти электронную по звучанию музыку при помощи микрофона и собственного рта, джемовал с русскими красавицами из фолк-джазового дуэта Zventa Sventana, исполняющими российские народные напевы с чувственностью, которой позавидовали бы секс-бомбы R&B. А француз Марсо, скрестивший хип-хоп с модернистской аристократичностью современного танца, даже сидя на стуле перетанцовывал целую стайку классических балерин.
Зрелище было феерическим. И вполне вписывалось в солидную авангардную традицию, будь то наша "Поп-механика", фестивали движения "Флюксус" 1960-х годов или даже дадаистское кабаре "Вольтер", в программе которого могли соседствовать оркестр балалаек, авангардистские поэтические чтения и какие-нибудь сумасшедшие "негритянские танцы" в исполнении основателей дадаизма — поэтов Тристана Тцара и Хуго Балля. Но у Hectic Dialectic есть одно существенное отличие. Даже на первом, еще толком неотрепетированном представлении оно выглядело идеально собранным: никаких диссонансов, никакого хаоса, ничего случайного, не предусмотренного, внезапного, к чему на самом деле стремились авангардисты. Апеллирующее к уличной культуре, шоу Джонзи Ди выглядело не хулиганством, а продуктом, столь же безукоризненным, что и шоу каких-нибудь Stomp или Cirque du Soleil, адаптирующих авангардистские идеи для представлений, с аншлагами идущих на Бродвее и в Лас-Вегасе.