встречает Ольга Михайловская
В сентябре в Москве открываются сразу несколько бутиков. Открытие каждого из них стало бы событием для любой самой модной европейской столицы. Из этого можно сделать вывод — Москва стала именно такой модной столицей. Приятно и то, что каждое из этих имен уникально в своем роде. Итак, отныне в Москве можно будет купить одежду культовой для всех убежденных минималистов Jil Sander, главного концептуалиста мировой моды Мартина Маржелы, самого драматичного и театрального дизайнера нашего времени Александра Маккуина и, вероятно, самую аристократичную одежду от Balenciaga.
Начнем с Jil Sander, потому что открытие этого бутика может показаться для Москвы наиболее неожиданным событием. Почему неожиданным? Потому что минималисты никогда особенно не ценились в России — с ее явной тягой к византийской роскоши. Впрочем, аксессуары Жиль Сандер в последние годы вполне успешно продавались в Москве и успели завоевать всеобщую любовь. Вероятно, деликатная прививка минимализма возымела положительный эффект, потому что сегодня открытия бутика Jil Sander ждут уже не только сухари-интеллектуалы, для которых любой цвет, кроме черного и серого,— пошлость, а всякая оборка вульгарна, но и вполне буржуазные модники. На самом деле бутик открывается на волне второго пришествия минимализма в мировой моде. Первое, как известно, было в девяностые годы, на которые и приходится взрыв интереса к Jil Sander. Сама же марка была создана в Германии еще в семидесятые годы, но имела успех в основном среди богемных соотечественников. В восьмидесятые Жиль Сандер пыталась показывать свои коллекции в Париже, но, по ее же собственному признанию, на фоне роскоши тех лет ее модели выглядели бедненько и жалко. И только в девяностые годы, когда минимализм стал нормой жизни, Жиль Сандер стала его законным идеологом. Она доказала, что минимализм — это не сухо и не скучно, что он может быть захватывающе сексуальным и интригующим в своей кажущейся простоте. Что лаконичность кроя может быть столь совершенной, что любые подробности и детали покажутся ненужной суетой. На протяжении последних пяти лет марка пережила несколько бизнес-переворотов, результатом которых стал уход самой Жиль Сандер из компании — на ее место пришел бельгиец Раф Симмонс, дизайнер, словно созданный для того, чтобы стать духовным наследником Жиль Сандер. Его коллекции полностью соответствуют духу и букве Jil Sander, а такая преемственность в мире моды — большая редкость.
От минимализма — к избыточности, от сдержанности — к страсти. Бутик Александра Маккуина восполнит нашу тягу к высоким чувствам, недостаток сильных эмоций в жизни и добавит правильную порцию пафоса в наш гардероб. Этот англичанин, пожалуй, единственный из ныне живущих дизайнеров, по отношению к которому слово "гениальный" прозвучало уже не раз. Выходец из пролетарской семьи, чей английский поначалу с трудом разбирали носители языка, тот самый мальчиш-плохиш, который более десятка лет назад опустил джинсы неприлично низко, так что стали видны трусы, Александр Маккуин построил свою карьеру по законам искусства и стал коммерчески успешным. В шестнадцать лет он пошел в подмастерья на знаменитую Savil Row, где шьют мужские костюмы для принцев и президентов, и получил лучшую школу кроя из всех возможных в современном мире, прошел стажировку в Милане у одного из самых эстетских дизайнеров 80-х — Ромео Жильи, чьи силуэты по сей день считаются совершенными, и даже поработал в театральных мастерских, создавая копии средневековых и готических костюмов. Из всего этого и сложился дизайнер Александр Маккуин с идеально точным кроем, скульптурными силуэтами и баснословными шоу, достойными голливудских костюмных драм. Самое странное, что за всем этим критики порой забывают о том, что он делает просто отличную одежду, всегда идеально сидящую, всегда приятную на ощупь и абсолютно носимую, несмотря на очевидную изысканность дизайна. Ее театральность проявляется в деталях, которые никогда не заслоняют человека.
За концептуализм в мировой моде всегда отвечал бельгиец Мартин Маржела. Дизайнер, которого никто никогда не видел, кроме его не менее знаменитых однокурсников по антверпенской Академии художеств, тех самых, из которых впоследствии сложилась так называемая бельгийская шестерка (среди прочих в нее вошли Анн Демельмейстер и Дрис ван Нотен), ставшая главной движущей силой моды 90-х годов. Маржела создал не только собственно концепцию дизайнерскую, но и не менее сильную пиар-концепцию: в противовес современным дизайнерам-звездам он решил никогда не появляться на людях, никогда не фотографироваться и не давать интервью. Превратившись в человека-невидимку, он принялся создавать не менее загадочный дизайн — для начала разработал бирку в виде простого белого прямоугольника, пришитого крупными стежками через край, наподобие бирок из химчистки: именно по этим биркам узнавали друг друга в толпе поклонники Маржелы. До недавнего времени это был узкий круг посвященных — если в толпе вас настигал человек, услужливо указывавший на то, что вы забыли спороть бирку из химчистки, сразу становилось ясно: чужак. И в самом деле, еще недавно одежда Маржелы становилась пропуском в некий своеобразный закрытый клуб, где узнавали друг друга по характерным оттенкам серого, синего и бежевого, который принято называть грибным, по словно смещенным по оси симметрии силуэтам, по его знаменитым "репликам" обуви прошлых лет, туфелькам с "отломанными" каблуками и сумкам, будто составленным из нескольких маленьких сумочек. Впрочем, поклонники Маржелы уже давно не элитарны. Его якобы деконструктивистские платья в действительности идеально посажены на фигуру, его свитера странным образом стройнят, а футболки имеют загадочно красивые декольте. В его сумки помещается все, что нужно, и это все очень легко находится. Его кашемир не скатывается и не растягивается. Так что великий концептуалист Мартин Маржела в действительности еще и блестящий практик.
И наконец, бутик Balenciaga, открытия которого наверняка давно и страстно ждали. Это единственное среди всех вышеописанных имя-легенда. Старейший французский дом моды, созданный великим испанцем Кристобалем Баленсиагой, который вошел в историю моды как создатель принципиально новых архитектоничных форм и почти театрально прекрасных нарядов. Но славился Баленсиага не только этим, но и снобизмом высшей степени. На его показы прессу пускали чуть ли не по предъявлении паспорта, и традиции этой дом верен по сей день, через много десятилетий после смерти самого Кутюрье. Баленсиага закрыл свой дом в 1968 году, посчитав, что время высокой моды закончилось, а ничем другим заниматься он не захотел. Дом был восстановлен спустя двадцать лет, однако это мало кто заметил. Десять лет назад креативным директором дома стал Николя Гескьер — и буквально в один сезон вернул этому имени былую славу. Его острые, словно процарапанные пером на черной бумаге силуэты, брюки, которые принято считать едва ли не самыми комплиментарными, его ставшие культовыми сумки полюбили безрассудной всепоглощающей любовью все модницы мира. А надо признать, что одежда от Balenciaga именно для них — для тех, кто более всего ценит в одежде эффектный жест, что, впрочем, вовсе не исключает отличного качества и комфорта. Просто не это здесь главное. В последней коллекции Николя Гескьер показал изумительные комплекты, состоящие из военизированных галифе в сочетании с блейзерами, утянутыми в талии настолько, что они невольно вызывали в памяти модный силуэт "песочные часы", и расслабленные платья из узорчатого шелка, напоминающего узбекский. Эта коллекция типична для Гескьера — он всегда сочетает богемный шик и графичные, почти мужские линии в одной коллекции. Так что в действительности этот на первый взгляд категоричный дизайнер оставляет нам право выбора.