В минувший уикенд президент России Владимир Путин принял участие в саммите АТЭС, попрощался с лидерами Китая и Японии, лишив последнего беспочвенных иллюзий по поводу Курил, и, как выяснил специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, задумался над отношениями власти и журналистики.
В субботу утром в оперном театре Сиднея начался саммит АТЭС. Президент России Владимир Путин замыкал строй лидеров, в ожидании которых томился культовый премьер-министр Австралии Джон Говард, и культовым его в одно утро сделал не саммит АТЭС, а антиглобалисты, собравшиеся в это же время возле здания городской мэрии.
Трудно сказать, что такого сделал господин Говард всем этим людям, а их здесь было не меньше десяти тысяч. В конце концов, он мог бы сказать им: "Ну, знаете, это моя работа", и они должны были бы понять его. Круглолицый дедушка с ослепительно белыми зубами и ясным до рези в глазах взглядом. Такие люди иногда, конечно, оказываются... Ну даже не важно, кем они оказываются, потому что Джон Говард явно не из их числа.
И все таки он просто бесит антиглобалистов. Лично я думаю, что как раз вот этой своей упитанной круглолицестью, хотя они и сами, наверное, не отдают себе в этом отчет.
На митинге Джон Говард был представлен не беднее, чем Джордж Буш, а уж богаче, чем Джордж Буш, на митингах антиглобалистов никто не бывает представлен. Чаще всего Джон Говард был изображен с характерными гитлеровскими усиками. Реже — в виде скелета, сеющего смерть в солнечной Австралии. Я видел его пустую голову, надетую на зонтик (в это утро было дождливо).
Подача Джорджа Буша на митинге была совершенно традиционной. Он являлся террористом номер один и душителем свободы в мире (интересно, что Владимир Путин здесь был вообще никак не представлен, и это наводило на невеселое размышление о представлениях антиглобалистов насчет его роли в мировой истории).
"Посадите эту бешеную собаку на цепь!" — было написано на значке с достоверным изображением президента США. Этот значок я купил на митинге за три доллара, и юноша, торговавший значками, не уступил мне ни цента. Конечно, они шли у него нарасхват.
Антиглобалисты тоже выглядели традиционно, то есть очень привлекательно для фото- и видеокамер, окруживших их таким же плотным кольцом, как и австралийские полицейские на белых великах с пистолетами, больно, по-моему, колотившими их о бедра, когда они по команде снимались с места и начинали такое отчаянное движение, что, казалось, участвуют в гонке преследования каких-то негодяев, нарушивших спокойствие в их городе, где по центральным улицам вместо голубей гуляют чайки, чувствующие себя хозяйками жизни на столах в ресторанах open air.
Здесь, в толпе антиглобалистов, так внезапно иногда остававшихся без присмотра, что даже я начинал чувствовать себя здесь как-то сиротливо (а что уж говорить об антиглобалистах, точно ждавших в это утро от полицейских четких и ясных указаний, куда им следовать и каким шагом), я видел пару десятков юношей, в черных повязках на лицах и в черных очках, с длиннейшим плакатом "Нет политическим партиям!" (стоило ли ради этого тезиса прятать глаза?). Слишком многие здесь требовали "Свободу Тибету!", чтобы возникло желание ему ее вот так вот взять и предоставить. Не повезло государственному флагу США. Двое держали его над головами с нетрадиционными звездами Давида вместо традиционных на полотнище. В толпе гуляло много белых медведей. Правда, молодые люди долго не выдерживали в шкурах из папье-маше, часто менялись ими с друзьями, так что в медвежьей шкуре успела побывать чуть ли не половина митинга.
Зеленые кучками стояли под огромными кленами. Они стояли там, чтобы их было лучше видно, потому что клены были окружены каменной кладкой высотой где-то метр и радиусом три. Кладка была засыпана землей, в которую австралийцы высадили нежные цветы. Зеленые, чтобы их было лучше видно, и заняли место под деревьями, полагая, наверное, что это будет еще и очень символично. Это и вправду было символично: честно распустившиеся было австралийской весной бутоны оказались тут же безжалостно растоптаны.
В разгар митинга в толпу врезался юноша с оранжевыми волосами и картонкой на палочке немного выше его головы. На картонке сияла надпись "I wanna get laid!", что значило... впрочем, тем, кто тоже хочет так же сильно, как и тот парень, будет понятно и без перевода.
Ораторы на митинге обращались к зданию мэрии и поэтому стояли спиной к своим товарищам, перекрывшим Джордж-стрит. Они протестовали против такого количества несправедливостей в мире, что я, прислушиваясь, тоже поневоле начинал чувствовать себя антиглобалистом. Правда, в это хмурое австралийское утро единственное, о чем я думал после двухдневного перелета из Москвы в Петропавловск-Камчатский, Джакарту и Сидней,— надо бороться за отмену часовых поясов в мире и за то, чтобы везде, куда ты прилетаешь, был день, а не ночь. Мысль эта, впрочем, не имела никакого отношения к содержанию митинга, потому что была от начала до конца, наоборот, глобалистской.
Я смотрел на радостные лица антиглобалистов, с которыми они носились со своими плакатами, на сильно беременную лет двадцати и ее одухотворенного (явно не речами ораторов) мужа и думал о том, что все эти люди занимаются всем этим только для того, чтобы было потом о чем рассказать своим детям и внукам. Некоторые из них могли начинать это делать прямо сейчас, потому что пришли на этот праздник вместе со своими трехлетними детьми, которых смело можно было называть главными пострадавшими, так как почти все они уже плакали. А ведь еще даже никто не начал разгонять эту демонстрацию.
Между тем толпа начала движение. Я думал, она пойдет прямо на белые автобусы с зарешеченными окнами и предупредительно распахнутыми дверцами, но она свернула туда, куда показывали колесами своих велосипедов полицейские,— по направлению к Гайд-парку, где было разрешено все, что не запрещено. По дороге марш протеста часто останавливался из-за того, что какая-нибудь группа демонстрантов садилась на мокрый асфальт и начинала хором произносить какие-то заклинания. Потом мировые агентства и телевизионные каналы много говорили о том, что были зафиксированы беспорядки и несколько человек были арестованы. Если точно, таких людей было трое. Я видел, как арестовали одного из них. Он как-то засиделся на асфальте и не заметил, что все его друзья давно встали и ушли. О чем-то задумался. Ну вот ему и помогли подняться и снова опустили, уже в полицейский автобус.
Еще одной карательной мерой по отношению к демонстрантам агентства называли водяную пушку. Она и правда брызнула на юношей в черных платках и очках, с плакатом "Нет политическим партиям!", но это скорее можно было расценивать как знак солидарности с ними.
Там, в Гайд-парке, марш и растворился еще через полчаса. Дело было сделано. Никто теперь не мог упрекнуть антиглобалистов в том, что они молча снесли пощечину, нанесенную им лидерами стран АТЭС фактом своего присутствия в Сиднее.
В это время лидеры в городском оперном театре сфотографировались и открыли дискуссию. Они готовились к фотографированию, примеряя перед зеркалами длинные непромокаемые плащи и шляпы. Шляпы надели все, кроме филиппинки госпожи Арройо, но не все остались довольны увиденным в зеркалах, поэтому договорились сняться на публике без шляп и выглядели на фотографии как команда дружных мусорщиков после утомительной, но приносящей радость и удовлетворение работы. С особым сожалением шляпу перед выходом к фотографам снял Джордж Буш. Правда, один из азиатских лидеров все равно вышел сниматься в шляпе, и ни у кого не поднялась рука снять ее с него.
Открывшаяся в оперном театре дискуссия была закрытой, о ее содержании не появилось никакой информации в пресс-центре саммита. Телевизоры с упорством, достойным лучшего применения, до самого вечера показывали только приезд лидеров и церемонию их рукопожатий с Джоном Говардом. Каждый из гостей с таким остервенением тряс руку австралийского премьера (не исключая даже госпожу Арройо), словно он им насолил не меньше, чем антиглобалистам, и я подумал, что ему, наверное, придется после форума походить на массаж.
Впрочем, кое-какие подробности все-таки удалось узнать. По информации Ъ, дискуссия была бурной. Лидеры стран АТЭС, правда, мало слушали друг друга и говорили каждый о своем. Взял слово и Владимир Путин. У него наболело насчет инвестиционной политики некоторых государств. По его словам, не все так просто в мире с инвестиционной политикой, не так хорошо, как хотелось бы и могло бы быть. Владимир Путин, конечно, не имел в виду Россию. В нашей стране, наоборот, наконец-то наступил период, когда, по его словам, у российских предпринимателей появились возможность и заинтересованность в приобретении предприятий и других видов собственности за рубежом (президент России, очевидно, не имел в виду жилую недвижимость, ибо заинтересованность в ее приобретении появилась у российских предпринимателей даже гораздо раньше, чем у них появились возможности).
При этом, заметил господин Путин, на фоне этих позитивных процессов в некоторых странах принимаются меры запретительного характера в отношении иностранных инвестиций. Господин Путин говорил, что от России требуют открытия ее рынков, и те, кто требует, чувствуют себя на них вольготно (факты, противоречащие этому заявлению, противоречат, что-то мне подсказывает, и национальным интересам России и именно так и будут расцениваться), а при этом "в США принят закон, который является серьезным ограничителем свободы движения капитала; согласно этому закону, в орган, который решает вопросы иностранных инвестиций в экономику США, входят представители всех специальных ведомств, в том числе ЦРУ и ФБР".
Люди, которые в этот момент были в зале, настаивают, что эти слова президента России вызвали понимающие улыбки и робкий смех у половины участников заседания. Президент России между тем не остановился на достигнутом.
— Вы знаете,— сказал он,— я довольно долго работал в одном из таких ведомств и могу сказать, что у некоторых людей на четвертый-пятый год работы меняются мозги, они готовы шпионов у себя дома ловить.
Владимир Путин спросил присутствующих (вопрос был обращен по понятным причинам прежде всего к президенту США), считают ли они, что "эти люди позволят хоть кому-нибудь сделки с иностранным капиталом?" И добавил: "А на самом деле решать эти вопросы должны люди, которые работают в инвестиционной сфере". Напоследок он счел своим долгом предупредить коллег, что и в Европе готовится такое же законодательство.
Президент США Джордж Буш выслушал президента России молча (хотя на него смотрели с ожиданием). Они, по информации Ъ, поговорили об этом позже, в перерыве, и разговор был оживленным.
В перерыве Владимир Путин успел поговорить, кроме того, с президентом Филиппин, которая неожиданно проявила искренний интерес к поставкам российских энергоносителей.
В итоговой декларации, окончательно утвержденной только во второй половине воскресенья, когда некоторые лидеры уже улетели из Сиднея, был записан пункт о желательности снижения выброса парниковых газов в странах--участницах АТЭС на 25% к 2030 году. Многие успели сообщить об этом сокращении как о деле решенном, но в действительности этот пункт Россию, как и остальные страны, ни к чему не обязывает. Все это только желательно.
— Посчитаем снизить на 13,5% — снизим на 13,5%,— сказал вчера один из российских переговорщиков.— Захотим снизить на ноль — снизим на ноль.
В этот день у господина Путина было еще две встречи — с председателем КНР и премьер-министром Японии. Все выглядело так, словно Владимир Путин в эту субботу прощается с ними. Ху Цзиньтао он прямо сказал, что это, как сейчас видится по графику, его последняя встреча с председателем КНР в качестве президента России, и пообещал, что политика России на китайском направлении не изменится (интересно, откуда такая уверенность, если это их последняя встреча?).
Потом президент РФ встретился с премьер-министром Японии, который неожиданно заявил, что Владимир Путин, пока не ушел, должен решить наконец с ним вопрос о возврате четырех островов. Очевидно, Синдзо Абэ подумал, что, может быть, Владимир Путин добился на своем посту всего, чего хотел, терять ему теперь нечего и он с легким сердцем может сделать то, что хочет. Причем японцы сделали в переговорном процессе два шага вперед и снова, как когда-то, требуют всех четырех островов, а не двух (с этой цифрой к концу своего срока смирился было господин Дзюнъитиро Коидзуми).
Впрочем, господину Путину, оказалось, есть что терять, и он с легкостью повторил господину Абэ все, что он повторяет в таких случаях, и не упустил в ответе никаких деталей (то есть ни одного острова).
Из-за встречи с Синдзо Абэ Владимир Путин опоздал в оперный театр, правда, не на дискуссию по ключевым вопросам мировой политики, а на концерт. Его приезда уже давно перестала ждать камера, которая снимала приезд гостей и транслировала картинку в прямом эфире национального телевидения. На президента России, можно сказать, все махнули рукой, и тогда он появился, весь в сером.
Собственно говоря, транслировавшаяся картинка сама по себе была неплохим концертом. В отличие от остальных лидеров, воспользовавшихся белыми автомобилями организаторов, президент России, как и президент США, приехал на своем лимузине. Было, кстати, любопытно посмотреть, как съезжались на концерт гости. Президента Южной Кореи Но Му Хена заблокировала в машине неисправность дверцы, его долго не могли вытащить, и камера фиксировала только бледное лицо корейского президента и его растерянную улыбку. Он в этот момент был похож на заложника антиглобалистов, которые наконец-то добрались хотя бы до одной из своих жертв.
Почти все лидеры приехали на концерт с женами, которые осторожно выходили вслед за мужьями. Жена одного из них, впрочем, вышла гораздо раньше мужа и пошла, не оглядываясь, вперед, и он затрусил за ней, поглядывая по сторонам так же растерянно, как и президент Кореи в запертом автомобиле. Все понятно было насчет этой пары.
На следующий день перед вылетом в столицу Объединенных Арабских Эмиратов Абу-Даби Владимир Путин встретился с российской диаспорой в Австралии.
— Мы вчера с премьером (Джон Говард.— А. К.) говорили здесь на этот счет, по поводу соотечественников,— произнес Владимир Путин.
Действительно, эта история стала громкой. Австралийский премьер рассказал президенту России, что именно сюда после революции 1917 года бежал господин Керенский, а потом пошел еще дальше — женился на журналистке.
Господин Путин очень удивился этому сообщению. Про Александра Керенского в Австралии он ничего не знал, как и насчет журналистки, союз журналистики и власти показался ему крайне странным и даже, видимо, противоестественным.
Хорошо, что Владимир Путин умом понимает: журналистика по определению оппозиционна к власти. И не понимает, что сердцу, бывает, не прикажешь.
Странно, что не понимает. Ведь столько положительных примеров.