выставка живопись
В Третьяковской галерее, в новом выставочном зале в Толмачах, открылась ретроспектива Виктора Уфимцева "Мы называли себя новаторами...", сделанная при поддержке фонда "Старые годы". Зал в Толмачах по мысли третьяковского руководства должен стать пространством, где будут выставляться произведения малоизвестных художников, хранящиеся не столько в музеях, сколько в частных собраниях. Виктор Уфимцев этой программе соответствует идеально, считает АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Работ Виктора Уфимцева (1899-1964), в годы авангардистской юности жившего в Омске, а в пору поставангардистской зрелости — в Ташкенте, в Третьяковке нет, да и вообще в Москве мало — вот разве что в Музее Востока. Зато они есть в музеях Омска, художественном и краеведческом, а также в частных коллекциях — на основе этих собраний и сделана выставка. Налицо обоюдная выгода: Третьяковка покажет, а может, и получит в подарок произведения практически неизвестного в столице провинциального художника, а покойный художник получит пункт "персональная выставка состоялась в Третьяковской галерее" в CV, что, как правило, поднимает цену на антикварном рынке.
Впрочем, Виктор Уфимцев точно заслуживает если не роста цен, то выставки в Третьяковке. Не сказать, чтобы без него история русского искусства XX века была бы неполной. Его пример, скорее, показывает, что эта история — с взлетом и поражением авангарда — была неизбежной. Дело в том, что у Уфимцева был абсолютный нюх на новое в искусстве, на то, что сегодня на гребне волны. По нему, как по барометру, можно отслеживать все стилистические и идеологические колебания в художественной сфере. Вот юный Уфимцев, ученик вполне традиционной омской изостудии, приходит на лекцию футуристов — забросать охальников тухлыми яйцами (в Омске в 1919-м гастролировала — лекции, выставки, размалеванные лица, ложки в петлицах — целая группа будетлян с Давидом Бурлюком во главе). А уходит с лекции убежденным футуристом в бурлюковском понимании слова, когда футуризм — синоним новизны. И пошло-поехало: примитивистские каракули, рукодельные футуристические книги, черно-белое беспредметничество, пейзажи с фовистским вырви глаз цветом, фотоколлажи, лефовские по стилю афиши, выставки на заборах, образованная с двумя друзьями группа "Червонная тройка" — за все эти художества его попросили из студии. Зато взяли оформителем в омский клуб Красной армии и на борт парохода "III Интернационал" — сплавляться с агитэкспедицией по Оби и Иртышу.
В начале 1920-х Виктора Уфимцева занесло в Среднюю Азию. В Ташкенте он попал в круг тамошних авангардистов Усто Мумина и Александра Волкова — аксакалы в чалмах и тюбетейках немедленно закрутились у недавнего футуриста в декоративно-кубистических композициях, на манер волковских. В Бухаре работал в экспедиции по охране памятников старины под руководством одного из лидеров конструктивизма московского архитектора Моисея Гинзбурга — следствием стали эскизы к плакатам про ГОЭЛРО и первые пятилетки в духе конструктивистской графики. Он еще поездил по Сибири, авангардничал, в 1931-м сделал свою лучшую серию "Турксиб" — эта поэтика четких линий и больших плоскостей ровного цвета в приложении к актуальной железнодорожной теме была близка модным и еще не разгромленным тогда за формализм остовцам.
В 1930-х Уфимцев окончательно осел в Ташкенте. Работал в театре и кино, сделался одним из тысяч соцреалистов: гражданственно-сознательным передвижником — в исторических картинах, лирическим импрессионистом — в пейзажах и натюрмортах (работ периода развитого сталинизма на выставке мало — чтобы не портить общего впечатления). Удостоился почетных званий и орденов. Под конец жизни — в годы оттепели — опять взялся за эксперименты, в аскетических на грани абстракции восточных видах предугадывая общее направление "сурового стиля".
Глупо упрекать его в художественной беспринципности. Он всего лишь честно работал и менялся, стараясь идти в ногу со своим временем, так же как тысячи рядовых коммунистов без особых рефлексий меняли свои взгляды в соответствии с новой линией партии и правительства. Словом, сколько ни называй себя новатором, а Виктор Уфимцев был просто нормальным советским художником.