«Театр отражает реальность, в которой живет человек»
Режиссер Дмитрий Огородников о премьере спектакля «Блуда и МУДО» в Челябинске
В Челябинске 19 и 20 сентября Камерный театр представит премьеру спектакля на основе романа Алексея Иванова «Блуда и МУДО». Для работы над постановкой из Пермского края приехал Дмитрий Огородников — главный режиссер Коми-Пермяцкого национального драматического театра. В 2024 году он уже работал с Камерным театром в рамках лаборатории «Го-Го-Го», сделав эскиз спектакля «Песочный человек». В интервью «Ъ-Южный Урал» режиссер рассказал, почему он не считает произведение Алексея Иванова провокационным, что такое пиксельное мышление, а также поделился мыслями о возможной критике спектакля.
Фото: Марат Муллыев, предоставлено пресс-службой Камерного театра
Фото: Марат Муллыев, предоставлено пресс-службой Камерного театра
— Почему решили выбрать для постановки такое провокационное произведение?
— Оно кажется провокационным за счет названия и сексуальных тем, описанных в романе. Но по большому счету это произведение довольно человеческое. Оно рассказывает, прежде всего, о человеке, кем он сегодня является, о поиске человека человеком, про любовь и чем она сегодня замещается.
— Сейчас эта тема актуальна?
— Конечно. Несмотря на то, что роман написан в 2007 году, мне кажется, сейчас он стал даже более актуальным. Благодаря ему мы понимаем, откуда возникли некоторые вещи, которые происходят сейчас как с обществом, так и с человеком. Это и пиксельное мышление, и цифровизация, которая не описана напрямую в тексте, но все равно была затронута, а также одиночество человека в глобальной системе.
— Что вы подразумеваете под пиксельным мышлением?
— Пиксельное мышление – это одна из больших тем романа. Например, мы видим, как человек одет, как он разговаривает, из чего формируется наше понимание о том, кто он такой. Это представление складывается в плоский пиксель. После этого мы начинаем общаться не столько с человеком, сколько с этим пикселем, представлением о том, кем он является. Однако мы не заходим дальше этого, не узнаем, кто он, из чего он состоит. Только при создании общей картины пиксель развертывается и превращается уже в человека. Но в современном мире мы не всегда успеваем это сделать. У нас нет времени погружаться и понимать другого — считываем первое впечатление и движемся дальше. Когда наше представление о ком-либо меняется, то мы этому очень удивляемся, ведь до этого пиксель был неподвижным. Пиксельное мышление — это сокращение множества факторов до очень маленького значения, которое человеку становится удобным.
— Телевизоры, которые используются в оформлении спектакля, символизируют пиксельное мышление?
— Телевизор является важным маркером времени, даже сегодняшнего. За счет него начала формироваться и существовать в отрыве от человеческой реальности постправда. Одну и ту же ситуацию можно показать по телевизору с разных точек зрения. Когда я учился в Санкт-Петербурге, нам на занятиях по телевизионной режиссуре привели подобный пример. Два телеканала сняли одно и то же событие с совершенно разных точек зрения. В этом примере было непонятно, кто из них прав. Корреспонденты находились на одном событии, но в разных местах. Убеждения человека формируются в зависимости от того, какой телеканал он включил. Если зритель не идет дальше пиксельного мышления и остается в своем информационном пузыре, то он не взаимодействует с реальностью, из-за чего становится одиноким. Развитие телевидения и социальных сетей должно было приблизить людей друг к другу, но получилось так, что каждый выбирает свою реальность, которая ему наиболее комфортна, и остается в ней.
— Как проходила работа с текстом?
— Она началась где-то в марте. Для этого я пригласил драматурга Алексея Еньшина, ученика Николая Коляды. В марте мы с ним связались и договорились, что оба перечитаем роман. После этого я поделился в ним своей идеей. Некоторые вещи мы отсекли, потому что в романе огромное количество линий и планов. Инсценировка Алексея Еньшина является очень подвижным материалом. Например, я и актеры стали привносить что-то свое, что нам казалось важным. Задача драматурга была в том, чтобы сузить произведение до определенной сжатой драматургической концепции, которую мы с ним определили.
Нецензурная лексика видоизменялась на острые, но не шокирующие публику слова. Эротизм произведения мы сохранили. Все-таки это важная часть романа, одна из основных идей. Все персонажи одиноки по большому счету. Секс дает им на короткий период ощущение тепла, понимание, что они не одиноки. В нашей команде также есть хореограф Андрей Короленко, который обыграет эротические сцены из романа с помощью пластики.
— Сложно ли артистам работать с таким материалом?
— Надо отдать артистам должное: еще до распределения ролей все прочитали роман. Это было сильное подспорье, потому что они понимали основные линии и многое дополняли. Работа у нас идет слажено, мы говорим, как мне кажется, на одном языке. Не для всех артистов это простая история, но они открыто и активно к ней подключились с самого начала. Это прекрасный коллектив и замечательный театр.
— Среди персонажей есть ведущий, или альтер-эго. Расскажите, что это за роль.
— Не думаю, что есть смысл делать какой-то спойлер. Поскольку все происходит как на телешоу, то этот ведущий тесно связан с главным героем Борисом Моржовым. Он является его альтер-эго, проводником по воспоминаниям о событиях его жизни.
— Вы не боитесь, что зрители могут не понять и не принять спектакль по этой книге?
— Все может быть. Театр — это дело живое. Ты никогда до конца не знаешь, как то или иное произведение отзовется в умах и душах зрителей. Меня всегда спрашивают о провокационности романа. Она, безусловно, есть, но я не считаю, что книга более скандальная, чем, например, некоторые телепередачи, идущие на центральных каналах. Театр отражает реальность, в которой живет человек. И она не всегда оказывается приятной. Театр, прежде всего, задает вопросы. На мой взгляд, это произведение об одиночестве и потерянности личности, ее попытках найти себя. Сексуальный контекст жизни человека — лишь одна из форм выражения замысла.
— Вы бы хотели в будущем работать с челябинским Камерным театром?
— Я готов, даже больше скажу, я бы хотел этого. Когда ты работаешь с артистами, понимаешь, какие у них есть возможности. За счет этого у тебя появляются идеи, в которых ты мог бы их увидеть. Надеюсь, у нас все сложится, и предстоящая премьера пройдет так, как мы хотим.