Товарищи по семейному счастию

В прокат выходит драма «Семейное счастье» Стаси Толстой — экранизация романа Льва Толстого, приходящегося прапрапрадедушкой ее мужу Ивану Толстому, актеру и сыну советника президента РФ по культуре Владимира Толстого. Премьера картины состоялась в этом году на Московском международном кинофестивале, где сыгравший в ней Евгений Цыганов получил премию за лучшую мужскую роль. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Роман «Семейное счастие», впервые напечатанный в журнале «Русский вестник» в 1859 году,— редкий случай у Льва Толстого, когда повествование ведется от первого лица, причем лица женского. Главная героиня и рассказчица здесь семнадцатилетняя сирота Маша, которая влюбляется в мужчину намного старше, старого друга своего покойного отца, после смерти родителей ставшего ее опекуном.

Эта история девичьего взросления и меняющихся чувств кажется самым подходящим материалом для 27-летней Стаси Толстой, дебютировавшей как режиссер в полном метре мелодрамой «Тайное влечение» (2023) о любовных страстях студентки театрального вуза (там тоже не обошлось без Льва Николаевича — главная героиня участвовала в постановке «Анны Карениной»).

Дебют этот получился претенциозным и пошловатым, как по содержанию, так и по визуальному решению, порой напоминающему экранизации эротических романов в мягких обложках с лепестками красных роз и «высокохудожественной» обнаженкой. В сравнении с ним «Семейное счастье», снова поставленное Толстой по собственному сценарию, гораздо более зрелая работа, хотя и она порой грешит дурновкусием.

Начинается фильм вполне традиционно — с идиллических сцен в усадьбе с чаепитиями на веранде, акварельными пейзажами и воздушными девичьими платьями. В них можно уловить настроение и фильмов «юношеской трилогии» учителя Толстой Сергея Соловьева, и, например, картин Софии Копполы о девочках-подростках на пороге взрослой жизни.

Маша (дебютантка Евгения Леонова), сама еще совсем ребенок, проводит дни в играх с младшей сестрой и любимой гувернанткой (Мариэтта Цигаль-Полищук), но уже томится по любви. Ее объектом, в большой степени за неимением других, становится солидный Сергей Михайлович (Евгений Цыганов), помогающий разобраться с делами поместья и исполняющий здесь роль единственного ответственного взрослого. Однако его квазиотцовские чувства к Маше переходят во влечение к ее юности и едва расцветающей женственности, и пара решает пожениться.

Молодую жену Сергей Михайлович привозит в свое родовое поместье, где жизнь разительно отличается от того, к чему привыкла Маша. Здесь царит строгая, закованная в наглухо застегнутое черное платье свекровь Татьяна Семеновна (Ирина Розанова, своей игрой почти затмевающая главную пару), которая явно не одобряет свежеиспеченную невестку и ее свободное воспитание. Она запрещает ей есть сладости, приказывает мрачной горничной врываться в спальню, прерывая супружеские нежности, пугает «родильным диваном» и рассказами о неизбежной женской доле. В этой темной и душной обстановке Маша чахнет, а муж отмахивается от ее жалоб, воспринимая их как детские капризы.

Но, чтобы подбодрить приунывшую жену, он все-таки вывозит ее в Петербург, где ее захватывает вихрь светской жизни и неожиданное мужское внимание. Здесь режиссер резко меняет стилистику и тональность фильма — в ход идут неоновые вспышки и современные электронные ритмы, а великосветские балы с участниками в откровенных нарядах и смелом макияже больше похожи на современные вечеринки (этот прием последние годы так часто использовался постановщиками, что уже успел надоесть). Маша ревнует Сергея Михайловича к его давней подруге, роковой красавице (Юлия Снигирь в уже привычном амплуа), в то время как ей самой искушенные светские дамы нашептывают, что супружеская верность — не более чем глупый предрассудок.

Однако, преодолев искушение, супруги все-таки снова находят путь друг к другу. Ключом к гармонии становится возвращение к провинциальному уединению и размеренному деревенскому быту. Правда, в финальных кадрах картины не чувствуется такой же твердой, как у великого дальнего родственника, веры Стаси Толстой в целительность семейных ценностей. Скорее тут можно вспомнить слова другого классика: «Привычка свыше нам дана: / Замена счастию она».

Юлия Шагельман