премьера кино
Вестерн "Поезд на Юму" (3:10 to Yuma) снят в классической манере и не пытается реанимировать старинный жанр новейшими кинематографическими приемами. Режиссера Джеймса Манголда мало смущает, что одноименный рассказ Элмора Леонарда уже был экранизирован в 1957 году: считая, что мужские отношения — тема неисчерпаемая, он добавил в свою версию дополнительные полчаса для более подробного их выяснения. Единство и борьбу противоположностей в исполнении Рассела Кроу и Кристиана Бейла наблюдала ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Чем подобная психологическая диалектика обычно заканчивается, более или менее известно — взаимным перетеканием противоположностей друг в друга, так что заинтересовать зрителя может не содержание разговоров "хорошего" и "плохого" героев, а новое актерское сочетание. В "Поезде на Юму", к счастью, актеры подобраны не с одной лишь мыслью о кассовых показателях. Да и герои думают не только о деньгах, хотя, казалось бы, в суровых условиях Дикого Запада обременять себя моральными принципами не с руки. Персонаж Кристиана Бейла — аризонский фермер, непротивленец злу насилием, инвалид, потерявший ступню на Гражданской, загнан судьбой в настолько стесненные обстоятельства, что ему уже в общем все равно, как зарабатывать на прокорм семьи. К тому же через его захиревшее ранчо собираются проложить железную дорогу и с намеком убираться подобру-поздорову неизвестные поджигают его коровник, разгоняя скот по пампасам. Так что в общем терять ему нечего, и, когда подворачивается одна стремная халтура — доставить известного грабителя и головореза (Рассел Кроу) на ближайшую железнодорожную станцию и там погрузить в вагон с решетками на окнах, фермер недолго думая соглашается вместе с несколькими такими же добровольцами.
Компаньоны его, правда, быстро сходят с дистанции: дело в том, что ближайшая железнодорожная станция расположена в трех днях пути, за которые может произойти все, что угодно. Довольно экстремальный отрезок дороги пролегает через земли апачей, куда конвой с преступником въезжает в надежде, что с них тут со всех поснимают скальпы и проблема, успеют ли они на поезд 3.10 на Юму, отпадет сама собой. Однако гораздо опаснее любых краснокожих оказывается сам конвоируемый, которого только очень наивный человек может рассчитывать обезвредить с помощью наручников, по идее его надо было бы, как доктора Лектера, перевозить в клетке и в наморднике и непременно заткнуть рот кляпом, чтобы не разлагал своих морально нетвердых спутников. Герой Рассела Кроу всех видит насквозь и к каждому умеет найти подход, безошибочно определяя больное место, умеет чуть что ввернуть цитату из Священного Писания и вообще ведет себя так, будто это не его везут на верную виселицу, а он сам себе верховный суд и центральный комитет. Порой даже закрадывается мысль, что мужчина нарочно попался в руки правосудия, чтобы с ним немножко поиграть, в полной уверенности, что верные кореша его в итоге все равно отобьют. И разумеется, отбили бы, если бы по пути с героем Рассела Кроу не произошло внутреннее перерождение под влиянием хоть и тихого, но в своем роде не менее упертого персонажа Кристиана Бейла.
По сравнению с фильмом 1957 года нынешний "Поезд на Юму" более озабочен воспитательным воздействием: авторы сильно расширили роль 14-летнего фермерского сына (Логан Лерман), который начитался книжонок про романтических бандитов и категорически не согласен вырасти таким же терпилой, как его отец. Он сбегает из дому, чтобы помочь отцу в его самоубийственной миссии, и оказывается перед выбором между двумя жизненными моделями, из которых та, что опаснее, нравится ему все больше и больше. Окончательно влюбившись в обаятельного злодея, впечатлительный подросток пытается доказать герою Рассела Кроу, что он на самом деле не такой плохой и потому не будет сильно мешать им с папой посадить его на поезд, и, хотя бандит корчит скептические рожи и продолжает бравировать своей отрицательностью, чувствуется, что детские комплименты тронули его бронированное сердце. Увлекшись этой ковбойской педагогикой, авторы фильма немного теряют чувство психологической реальности и допускают в финале моральный перегиб, который на чей-то строгий взгляд, может, и портит в остальном неплохую картину, но с другой стороны, позволяет выйти из зала в просветленной уверенности, что человек по природе своей добр, сколько бы народу он ни перерезал.