премьера кино
Сегодня в прокат выходит романтическая комедия Алека Кешишяна "Любовь и другие катастрофы" (Love and Other Disasters), которая не обнаруживает в любви ничего катастрофического, а скорее рассматривает ее как явление анекдотическое и как повод вспомнить несколько глупых фильмов на соответствующую тематику. Редкой у кинематографистов самоиронии порадовалась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Лондонская американка, которую играет в "Любви и других катастрофах" Бриттани Мерфи, представляет собой собирательный образ попрыгуньи-стрекозы, которая к тридцати годам уже пропела большую часть лета красного (в смысле устройства личной жизни), но еще намерена некоторое время поплясать. Внешне она стилизует себя под задорную Одри Хепберн — ровной челочкой, подведенными глазами и накладными ресницами, которые не отклеивает, кажется, ни когда моется, ни когда спит. Однако чьи именно черты пытается воспроизвести героиня, выясняется несколько позже, когда она обнаруживает привычку при каждом удобном случае пересматривать "Завтрак у Тиффани", где Одри Хепберн сыграла эксцентричную и обаятельную бездельницу Холли Голайтли, занятую по жизни завороженным поеданием булочек перед витринами с ювелиркой,— с 1961 года лучшей ролевой модели для хорошеньких девушек, не знающих, куда себя девать, и не способных ни на чем и ни на ком сосредоточиться, кинематограф так и не предложил.
Хотя герои "Любви и других катастроф" живут в Лондоне, их то и дело накрывает бесшабашное нью-йоркское настроение: через воспевающий Нью-Йорк "Завтрак у Тиффани" картина Алека Кешишяна нечаянно перекликается с нью-йоркским патриотическим сериалом "Секс в большом городе", где "Завтрак..." тоже напоминает о себе, хотя бы музыкальным фоном, а запущенная болезнь женской неприкаянности уже перешла в хроническую стадию. Эту стадию с несколько пародийным оттенком изображает в "Любви и других катастрофах" экстравагантная толстая поэтесса (британская телеклоунесса Кэтрин Тейт), которая встречается с молодым негром, а потом заводит заочный роман с телефонным хулиганом. Присутствие поэтессы позволяет внести в фильм несколько сатирических штрихов насчет богемной публики и современного искусства, представленного, в частности, вывешенными в галерее свиными тушами,— все это создает паразитическую атмосферу симуляции творческой и вообще какой бы то ни было деятельности, когда гипертрофированный интерес к личной жизни позволяет хоть как-то убить излишки энергии и свободного времени. В отличие от Холли Голайтли героиня Бриттани Мерфи не беззастенчивая тунеядка, живущая на мужские подаяния, а стажер-ассистент редакции английского Vogue. Однако если судить по фильму, это какая-то необременительная видимость работы, требующая так же мало физических и умственных затрат, как стародевические колонки героини "Секса в большом городе" Керри Бредшоу. От последней лондонская фифа отличается сравнительной молодостью и тем, что у нее не три противные подруженции, а один симпатичный лучший друг-гей (Мэттью Рис), мечтающий пробиться в сценаристы и живущий с ней в одной квартире. Авантюр на личном фронте, в которые постоянно ввязывается отважная нью-йоркская секс-колумнистка, сотрудница "Вога" избегает и ограничивается тем, что иногда по инерции спит со своим бывшим бойфрендом только ради секса. За это ее осуждает романтичный гомосексуальный друг, считающий, что неправильно разделять любовь и секс. Сам же он нелепейшим образом влюбляется в случайно увиденного парня и, неверно вычислив его фамилию, после долгих поисков находит совершенно не того человека (хотя одна из идей картины как раз в том, как все относительно и как легко "тот" превращается в "не того" и наоборот). Между тем героиня, самонадеянно считая себя "лучшим гей-радаром в Лондоне", неверно вычисляет сексуальную ориентацию молодого фотографа-испанца (Сантьяго Кабрера) и сватает его своему приятелю, пока положивший на нее глаз фотограф не делает сенсационное признание: "Я не гей, я натурал. Я впервые заметил это лет в восемь. Я думал, это пройдет, но мне пришлось посмотреть правде в глаза".
Эта комедия ошибок и недоразумений способна позабавить узнаваемыми типажами и меткими психологическими наблюдениями, однако режиссер дополнительно развлекает сам себя мелкими цитатами и отсылками к старым и новым образцам мелодраматического жанра (вроде "Ноттинг Хилла"), а также рассуждениями о разнице между правдой жизни и правдой кинематографа, пусть и без особой желчи в адрес последнего. Автор слегка иронизирует над постановщиками "Завтрака у Тиффани", переосмыслившими новеллу Трумена Капоте — поменявшими героя-гомосексуалиста на натурала и залившими финал сахарной глазурью. Но и сам Алек Кешишян не то чтобы приготовил зрителю какую-то горькую пилюлю — его кино тоже абсолютно благостное и светлое. Любовные бури в стакане воды успокаиваются с такой же легкостью, что и в "Завтраке...", а максимальная творческая катастрофа, которая поджидает друга героини, заключается в том, что в мелодраме по его автобиографическому сценарию в финальном поцелуе сливаются Гвинет Пэлтроу и Орландо Блум. Но и к этой неудаче герои относятся с юмором, успокаивая себя тем, что за правдой в кино ходят разве что французы.