концерт годовщина
Российский национальный оркестр во главе с Михаилом Плетневым съездил на гастроли, тяжелее которых сложно представить,— в Беслан. В городе, где днем раньше отмечали трехлетие трагических событий, музыканты дали первый в его истории концерт симфонической музыки. Сеанс музыкальной терапии посетила и ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
Мемориальный концерт проходил во дворе новой образцово-показательной школы #8 — одной из двух, построенных после теракта. До руин школы #1 от нее пятнадцать минут, но здесь совсем другая жизнь, все с иголочки. Музыкантам отведены просторные помещения, в классе труда среди станков разыгрываются струнники, школьная столовая превращена в банкетный зал для осетинского застолья с традиционными пирогами и тостами, обязательный набор которых за эти три года пополнился еще двумя — за младших и за воду, когда в память о сидевших без питья заложниках надо чокаться бокалами с простой водой.
В Беслане нет концертного зала. Для выступления РНО построили сцену, на заднике которой был изображен орган Большого зала консерватории — никто из собравшихся его, разумеется, не узнал. Собираться народ начал еще во время репетиции и продолжил уже во время концерта, поэтому законы филармонического жанра как-то смазались. Естественно, хлопали между частями, отвечали на телефонные звонки, на задних рядах, под которые приспособили спортивные трибуны со школьного поля, была развернута жаркая дискуссия на тему, зачем обязательно надо молчать во время музыки, ведь и так все хорошо слышно — пожалуй, в такой обстановке мне еще не доводилось слушать Первый концерт Чайковского в исполнении Дениса Мацуева. Но никто не уходил, и все полторы тысячи мест были заняты. Это были большей частью женщины и дети. Детей было очень много — в том числе и тех, кто родился уже после теракта. Для них, надо думать, это удивительное зрелище с подсветкой, микрофонами, большим экраном, на котором крупным планом показывали дирижера и солистов, заменяло и театр, и цирк. Мужчины покуривали только на галерке и еще имелись на первых VIP-рядах для членов правительства — мероприятие поддерживалось на самом высоком уровне.
Ничего траурного в программе не было. На пресс-конференции господин Плетнев объяснил, что это совершенно сознательное его решение, что он специально выбирал музыку про жизнь, а не про смерть. Помимо первой части Концерта Чайковского были сыграны вторая и третья части моцартовского кларнетного концерта — умиротворяющая, но, пожалуй, слишком убаюкивающая для местного менталитета музыка. Но собственно симфоническая часть выступления, похоже, заворожила публику. Это была Пятая симфония Чайковского, одна из фирменных вещей Плетнева, которую оркестр исполнил с необыкновенным драйвом, ощутимым даже сквозь жестяной звук динамиков.
Жизнь и смерть в этом месте перемешаны с особенной ясностью, и понятно, что для Российского национального оркестра, прилетевшего в Беслан из Италии, завершавшего тут большой гастрольный тур и прямо из владикавказского аэропорта отправившегося на местное кладбище с детскими могилами, эта гастроль оказалась серьезным внепрофессиональным испытанием. И даже неизвестно, кто испытал больше эмоций — слушатели или приехавшие музыканты во главе с Михаилом Плетневым и двумя солистами концерта, демонстрировавшими сочувствие разных сторон света,— российским пианистом Денисом Мацуевым и британским кларнетистом Майклом Коллинзом. По крайней мере, обычно неразговорчивый маэстро Плетнев произнес на пресс-конференции во Владикавказе и на застолье после концерта много невероятно трогательных слов, в которых прозвучала важная мысль: концерт — это не подарок, это хоть какая-то возможность разделить боль, которая иначе мучает еще сильнее.