приглашает Борис Барабанов
Воспоминания Игги Попа о первом визите в Россию довольно смутны. В то время как официальные биографы прочно зафиксировали в анналах истории факт посещения Москвы проездом из Владивостока, сам он в недавнем интервью русской версии журнала Rolling Stone сообщил, что они с Дэвидом Боуи ехали "из Польши в Финляндию", хотя в интервью "Коммерсанту" пятилетней давности все же утверждал, что "проехал нашу страну насквозь". Также непонятно, был ли это 1973 год, когда закончились последние гастроли The Stooges в Японии, или все же 1976-й, когда господин Поп покинул стены психбольницы. Интересно было бы найти упоминания о пересечении советской границы господами Джонсом и Остербергом в архивах КГБ — таковы настоящие фамилии музыкантов. Или они все же ездили под чужими?
Единственное четкое свидетельство, которое у нас есть, это фото на Красной площади, на котором Дэвид Боуи выглядит как настоящий английский шпион, а Игги Поп все же больше смахивает на панк-рокера. Все остальное — рассказы музыкантов о том, как на границе у них конфисковали запрещенную литературу в виде трудов Геббельса и журналов Playboy, как они чуть не напоролись на штыки часовых у Мавзолея и как тяжко им жилось в "Метрополе". Никаких легенд о секретных выступлениях артистов в СССР, подобных мифам о концерте The Beatles в Шереметьево и Джо Дассена в гостинице "Космос", не существует. Они были здесь как туристы.
Удивительно, но спустя годы обоим участникам путешествия не повезло с премьерами на московских подмостках. В разгар "новорусских" 90-х Дэвид Боуи приехал в Москву в рамках тура в поддержку "Outside" (1995) — экспериментального альбома в стиле "индастриал". Партер, заполненный "красными пиджаками", настолько вяло реагировал на шоу музыканта, что по его окончании он натурально расплакался за кулисами и поклялся, что в Россию больше ни ногой.
В 2002 году на фестиваль русского рока "Крылья" привезли первого зарубежного артиста Игги Попа. Вдоволь насладившись "Аквариумом", "Машиной времени", "Сплином" и прочими героями отечественной сцены, публика стала торжественно отваливать в сторону метро "Тушино". Остались фактически только искушенные — меломаны со стажем, продюсеры, журналисты и, собственно, русские музыканты, прекрасно понимавшие, что, несмотря на реакцию публики, именно Игги Поп — настоящий бог, рядом с которым все остальные участники "Крыльев" — даже не разогрев, а мелкое копошение. Звук на тушинском выступлении Игги Попа до сих пор многие считают эталонным для российских площадок, и это при том, что на фестивалях с большим количеством участников с ним традиционно случаются проблемы. Во время классической песни The Stooges "I Wanna Be Your Dog" публика у сцены настолько поредела, что Игги Попу приходилось бегать между зрителями по зеленой травке, а не качаться, лежа на поднятых руках фанатов, как это обычно случается на его концертах. Тем не менее артисту удалось закончить сет во вполне панковской манере. Он загнал на сцену, кажется, всех оставшихся на поле девушек и заставил их во всю молодую силу вопить в микрофоны. Камерам РТР оставалось только невозмутимо фиксировать это безумие.
Перед концертом Игги Попа и группы The Stooges в клубе "Б1 Maximum" главное — отдавать себе отчет в том, что неизбежный аншлаг вовсе не будет означать всенародной любви россиян к этому артисту. "Б1" — это всего три тысячи московских людей, способных заплатить от полутора тысяч рублей за билет. Игги Поп — скорее яркий пример музыкальной истории, которая прошла мимо нашей большой страны. Scorpions и Deep Purple могут играть здесь каждый год и чаще, и их еще будут звать на корпоративные вечеринки. Игги Поп находится по другую сторону очень четкого водораздела, отделяющего "народных" артистов от тех, которых любит большой музыкальный мир. По эту сторону — Uriah Heep, Nazareth, Slade, которые могут приезжать сюда в любом составе и всегда соберут здесь свою тысячу-другую, потому что неприхотливы в гонорарах и мало кому еще нужны. По эту сторону — мужчины, способные писать баллады для танцев на школьных дискотеках и нарезать скоростные "соляки". По другую — экспериментаторы, то и дело меняющие курс, чудаки с непроясненными сексуальными предпочтениями, мутные умники, истерики, психи. Никто никогда не слышал в палатках у метро Тома Уэйтса, Дэвида Боуи, Игги Попа. Им бесполезно устраивать турне по России, как Kingdom Come или U.D.O. Да они и не поедут. В Москву бы заманить.
Воссоединение The Stooges, группы, в составе которой прославился Игги Поп, прошло здесь незамеченным, и уж тем более не стал бестселлером вышедший в этом году после 34-летней паузы новый альбом The Stooges "The Weirdness" — запись, сильно уступающая классике группы в бешенстве и провокативности, но все же важная и громкая. В России, по большому счету, голос Игги Попа идентифицируют по двум песням из фильма Эмира Кустурицы "Аризонская мечта", которые даже написал не господин Поп, а Горан Брегович. Ну, может быть, еще узнают по песне "The Passenger", инспирированной, кстати, одноименным фильмом недавно ушедшего Микеланджело Антониони. Есть подозрение, что для большинства москвичей самая прямая ассоциация, возникающая при виде физиономии этого 60-летнего американца,— биллборд журнала Esquire, который долгое время можно было наблюдать, стоя в пробке на Сущевском валу. Помните: "Я предпочитаю пять долларов трем долларам. Вот, пожалуй, и все". Тоже немало. Игги здесь, можно сказать, повезло.
"Б1 Maximum", 11 сентября, 20.00