Уголь ждет перемен

Угледобывающим регионам, прежде всего Кузбассу, стоит готовиться к существенным изменениям в экономическом укладе. По оценкам отраслевых экспертов, угольный бизнес за последние 20 лет получил 3 трлн руб. скрытой господдержки через железнодорожные тарифы, но к системному решению проблем в отрасли это не привело. Нынешний «регулярный» кризис из-за низких мировых цен на российское твердое топливо заставляет правительство коренным образом пересмотреть механизмы поддержки угольной промышленности и направить инвестиции в развитие несырьевых сегментов экономики в регионах, бюджеты которых почти полностью зависят от эффективности работы угольных предприятий.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Новые старые убытки

Очередной кризис в российской угольной отрасли, связанный со снижением мировых цен, в этот раз заметно затянулся: уже второй год экспортные поставки, за счет которых большинство угольных предприятий поддерживают свою рентабельность, остаются убыточными, отмечают отраслевые эксперты. Так, по оценкам NEFT Research, расчетный нетбэк на российский уголь марки «Д» калорийностью 6000 ккал/кг, произведенный в Кузбассе, при поставках через дальневосточные порты составляет в данный момент около 2 тыс. руб./т, через порты северо-запада — примерно 1,3 тыс. руб./т, через порты юга — 1,35 тыс. руб./т. При средней себестоимости добычи энергетического угля в Кузбассе на уровне 3,3–3,5 тыс. руб./т рентабельность его экспорта отрицательная, констатируют аналитики компании.

На цену твердого топлива давит снижение темпов роста потребления в мире и прежде всего в Китае, стагнация металлургического сектора и активное развитие возобновляемых источников энергии, отмечает директор по грузовому транспорту и логистике Центра экономики инфраструктуры (ЦЭИ) Игорь Смирнов. Наложение сразу нескольких негативных факторов в совокупности с укреплением рубля и сохранением санкционного давления привело к серьезному кризису в угольной отрасли, при котором темпы и объемы добычи стремительно падают, а издержки растут. По данным Росстата, в 2024 году прибыль угольных компаний уменьшилась почти на 70%, а убытки увеличились в два раза. По итогам 2025-го сальдированный убыток российских компаний угольной отрасли может достичь 300–350 млрд руб., оценили в Минэнерго России.

Ситуация вызывает справедливое беспокойство местных властей в угледобывающих регионах, и прежде всего в Кузбассе, где динамика объема производства угля определяет темпы роста региональной экономики, а налоги от предприятий угольной отрасли формируют львиную долю доходов бюджета области. Такой экономический дисбаланс делает регион крайне уязвимым в условиях высокой волатильности мировых товарных рынков, что и показал текущий угольный кризис. Вот уже второй год подряд бюджет Кузбасса остается дефицитным: по итогам 2024 года из-за снижения поступлений налога на прибыль, и прежде всего от угольных предприятий, регион недополучил 58 млрд руб. В этом году ситуация продолжает развиваться по пессимистическому сценарию: дефицит региональной казны за первое полугодие достиг уже почти 36 млрд руб.

В ближайшей перспективе возвращения Кузбасса к прежнему «угольному благополучию» эксперты не ожидают, хотя определенное улучшение конъюнктуры возможно уже в следующем году. Руководитель отдела специальных проектов департамента исследований ТЭК «Института проблем естественных монополий» (ИПЕМ) Алексей Фаддеев считает, что «динамика последних месяцев дает некоторую надежду на улучшение конъюнктуры мирового рынка», а 2026-м и далее перспективы роста цен, по его мнению, выражены более явно за счет роста спроса в странах АТР. Кроме того, как отмечает аналитик ИПЕМ, низкие цены вынуждают наименее конкурентоспособных производителей сокращать добычу, что в конечном итоге, как правило, ведет к восстановлению цен на рынке.

Впрочем, влияния этих трендов будет недостаточно, чтобы поправить финансовое положение угольных компаний. Согласно прогнозу партнера NEFT Research по консалтингу Александра Котова, спрос на уголь до 2027 года останется в пределах ограниченного диапазона, что обусловлено замедлением экономической активности в Китае и сокращением темпов роста импорта угля со стороны Индии, развивающей собственную добычу. «Мы не ждем заметного улучшения положения угольных компаний Кузбасса в ближайшие год-полтора минимум»,— добавляет Александр Котов.

Рынок напросился на госконтроль

Отсутствие внятных перспектив преодоления кризиса в очередной раз породило дискуссии между властью и бизнесом о том, как спасать угольную отрасль и, в частности, Кузбасс с его прямой зависимостью от конъюнктуры рынка угля. Чтобы облегчить текущую финансовую нагрузку, правительство утвердило ряд антикризисных мер, предоставив угледобывающим компаниям отсрочку по уплате налога на добычу полезных ископаемых до 30 ноября 2025 года включительно и продлив сроки уплаты отдельных страховых взносов. Для угольных предприятий, испытывающих высокую долговую нагрузку, предусмотрели возможность реструктуризации кредитов и утверждение планов финансового оздоровления. При этом уже сейчас в правительстве говорят, что срок налоговых послаблений может быть продлен, если ситуация в отрасли не улучшится.

Между тем эксперты сходятся во мнении, что пока мировые котировки на уголь, упавшие до многолетних минимумов, снова не пойдут вверх, улучшения финансового положения в угольных компаниях ждать не стоит. Следовательно, и бюджетные «качели» в угледобывающих регионах продолжат раскачиваться. «Сегодняшний кризис не первый и не последний для угольной отрасли. Рынки в принципе развиваются циклично, аналогичная ситуация была, например, в 2018–2019 годах. При этом как тогда, так и сейчас угольщики предпочитают обращаться за помощью к государству, чтобы снять с себя финансовую нагрузку, вместо того чтобы заранее формировать резервы при удачной рыночной конъюнктуре,— отмечает президент Национального исследовательского центра "Перевозки и инфраструктура" Павел Иванкин.— На мой взгляд, угольные компании уже давно могли создать что-то наподобие отраслевого фонда национального благосостояния, который позволил бы ровно проходить кризисные периоды. Однако компании думали только о сиюминутном заработке».

Если сами угольщики не готовы создавать такой фонд, то принудить их к этому вполне может государство. По мнению генерального директора компании «Инфра Проекты» Алексея Безбородова, меры господдержки отрасли необходимо «увязывать с финансовой дисциплиной» угольных компаний. Только в этом случае можно избежать регулярных манипуляций со стороны представителей угольного лобби, которые в период высоких мировых цен на уголь получают высокую прибыль, а в периоды низкого рынка жалуются в правительство на убытки. «Как и во многих других отраслях промышленности, в угольной отрасли тоже должен быть государственный контроль. И финансовая дисциплина должна стать неотъемлемой частью этого бизнеса»,— убежден Алексей Безбородов.

Традиционные же меры господдержки угольщиков через скидки к базовым железнодорожным тарифам, как показала практика последних лет, не оправдывают себя. По оценкам Павла Иванкина, угольная отрасль за два десятилетия получила от РЖД скрытую дотацию примерно на 3 трлн руб. через льготные тарифы, что позволило компаниям сформировать замкнутую логистическую цепочку от шахт до портов. Но при этом представители отрасли не создали никаких резервов на случай неблагоприятной конъюнктуры рынка даже тогда, когда у них были для этого все условия, подчеркивает эксперт.

Кузбасс надеется на газ

Общая задача и бизнеса, и государства — превратить угольные регионы из зон экономической уязвимости в центры развития, сбалансировать экономику. Это самая правильная стратегия для поддержки Кузбасса, полагают в экспертном сообществе. Как считает Павел Иванкин, в условиях затяжного угольного кризиса важно обеспечить создание новых рабочих мест в неугольных отраслях, чтобы стабилизировать ситуацию и обходиться без бесконечных вливаний в региональную экономику со стороны федерального центра. «Сейчас не та ситуация, когда государство может бесконечно выделять дотации, чтобы поддерживать Кузбасс. Нужно искать иные способы»,— говорит Павел Иванкин.

И такой план по диверсификации кузбасской экономики есть, причем даже с конкретными параметрами. Еще в 2021 году президент РФ поручил правительству совместно с руководством Кузбасса создать в регионе к 2026 году не менее 40 тыс. новых рабочих мест в отраслях экономики, не связанных с добычей угля. Принятый в том же году план мероприятий обозначил комплекс инвестиционных проектов по развитию действующих производств в отраслях промышленности, не связанных с добычей угля, чтобы снизить зависимость экономики от добычи угля. При этом доля занятых в этой сфере должна уменьшиться с 11,6% до 8,7% на фоне роста в других отраслях.

«Регион реализует программу диверсификации. План включает порядка 110 проектов с ростом, предположительно, до 165 проектов и почти 487 млрд руб. инвестиций к 2026 году,— напоминает Игорь Смирнов из ЦЭИ.— С 2021 года создано более 31 тыс. рабочих мест в неугольных отраслях. Обрабатывающая промышленность, строительство и туризм могут увеличить свою долю в региональном ВРП с 18% до 21%. В Кузбассе действуют промышленные и туристско-рекреационные ОЭЗ — "Кузбасс" и "Горная Шория". Последняя — туристско-рекреационный кластер с инвестпроектами на сумму более 40 млрд руб. и созданием около 4 тыс. рабочих мест».

Основную ставку в регионе делают на развитие химической промышленности и нефтехимии, металлургии и машиностроения. В частности, на территории ОЭЗ «Кузбасс» в Кемерово создается химический кластер, где уже запущено производство жидкой углекислоты и гранулированного сульфата аммония. Еще один кластер — пищевой и иной промышленности — будет сформирован на территории Топкинского округа. Растущий несырьевой сектор планируется поддержать развитием инфраструктуры. В программе социально-экономического развития Кемеровской области до 2030 года предусмотрено строительство второй очереди Кузбасского технопарка и создание комплексной территории «Квартал инноваций».

«Сдерживающий фактор — инфраструктура. Особенно есть "затыки" с газификацией, необходимой для промышленных проектов: по словам губернатора, газопровод появится только в 2028–2029 годах»,— отметил Игорь Смирнов.

Как считает Алексей Фаддеев из ИПЕМ, в первую очередь потенциал для роста в Кузбассе имеет производство азотных удобрений, что связано со стабильным увеличением экспорта данной продукции из России. В то же время «если говорить о непромышленных секторах, то в Кузбассе теоретически может произойти развитие сферы дата-центров», полагает эксперт. Однако пока этот сектор из-за высоких цен на газ может развиваться «только в специфичном "островном" варианте — как угольная ТЭС и дата-центр за забором в рамках одной компании в отрыве от общего рынка электроэнергии», добавляет Алексей Фаддеев. В то же время о перспективах этого направления говорят и в Минэнерго. Ранее первый замминистра энергетики России Павел Сорокин призвал использовать уголь для энергообеспечения центров обработки данных, чтобы не тратить на это более дорогой газ. «Мы можем на карьере строить электростанции»,— заявил он в ходе ПМЭФ-2025.

Власти Кузбасса заявляют, что проекты в сфере туризма, металлургии и машиностроения позволят сократить долю угледобычи в ВРП региона с 27,2% до 25,7%, причем именно туристическая отрасль может стать для региона одним из основных драйверов роста. Для этого регион планирует сосредоточить ресурсы на дальнейшем развитии туристско-рекреационного комплекса «Шерегеш» и приступить к реализации первой очереди туристического центра «Новый Шерегеш». На территории ОЭЗ «Горная Шория» будут построены комплекс уникальных апарт-отелей, четырех- и пятизвездные отели, горнолыжная инфраструктура, реабилитационный центр для ветеранов специальной военной операции, кафе и рестораны. Но главные ожидания в регионе в части развития туризма связаны со строительством в Шерегеше аэропорта, который, как предполагается, должен начать работу в 2028 году.

Модернизация с колес

Однако все планы и проекты по развитию несырьевой экономики при всей их масштабности не позволят выйти из замкнутого угольного круга без модернизации в самом углепроме. Алексей Безбородов из компании «Инфра Проекты» полагает, что пришло время «кардинально реформировать» всю угольную отрасль и прежде всего «необходимо отказываться от шахтной добычи». «Нужно ли в целом сокращать добычу угля и в каком объеме — это вопрос баланса всей экономики, потому что уголь в основном идет на нужды отопления, а угольные ТЭЦ — это, как ни крути, самая дешевая генерация. Здесь важно не пережать»,— предостерегает эксперт. О рисках поспешных мер заявляет и Александр Котов из NEFT Research: «Давайте быть реалистами и не забывать, что Кузбасс — это угольный регион, и угольная промышленность имеет критическое значение для его социальной стабильности».

Кроме инвестиций в эффективные технологии и современную инфраструктуру добычи и обогащения угля необходимы вложения в развитие альтернативных сфер его применения, например в производство редкоземельных металлов из угля и его побочных продуктов, развитие углехимии, убеждены эксперты. В новой «Энергетической стратегии до 2050 года», утвержденной правительством РФ весной этого года, упоминается создание широкой линейки конкурентоспособных продуктов из угля и отходов его обогащения, востребованных в сельском хозяйстве, природоохранной деятельности, медицине, электронной промышленности, а также стимулирование переработки угля.

Эксперты с сожалением отмечают, что подобные реформы можно и нужно было запускать раньше, а теперь российским угольным компаниям придется быть в роли догоняющих. В том же Китае уголь уже служит основным сырьем для получения водорода, метанола и аммиака. А, например, в Казахстане, где добыча угля также играет одну из ключевых ролей в экономике, решили не дожидаться инициативы от угольных предприятий и собираются обязать их принимать на себя ответственность по глубокой переработке угля при продлении контрактов на разработку месторождений. Эксперты не видят препятствий для реализации похожих мер стимулирования добывающих предприятий и в России, добавляя, что поэтапный отказ от субсидирования производства энергетического угля через железнодорожные тарифы не только высвободит дополнительные финансовые ресурсы РЖД для развития путевой и станционной инфраструктуры, но и во многом устранит «вечные» проблемы с балансировкой грузового движения на железной дороге во время спадов и взлетов мировой рыночной конъюнктуры.

Елена Разина