фестиваль театр
В Эдинбурге завершился театральный фестиваль "Фриндж", самая большая театральная ярмарка в мире. Из столицы Шотландии — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
На фестивале "Фриндж", как мне уже приходилось писать, в этом году зафиксирован абсолютный рекорд по количеству названий спектаклей — около 2050. (Соответственно, растет и валовый сбор от фестиваля: по оценке газеты The Financial Times, средняя цена билета за последние десять лет увеличилась вдвое.) Не нужно думать, что все это не подвластное уму количество театра беспорядочно раскидано по разным местам и никак не структурировано. Все-таки "Фриндж" не только или не столько карнавал, сколько театральная ярмарка. Как и в каждом бизнесе, здесь есть и хиреющие аутсайдеры, и удачливые победители, с каждым годом расширяющие дело.
Сейчас на "Фриндже" есть две главные "империи" — это "Плезанс" и "Эссэмбли". У каждой из них по несколько залов, а совместный сводный буклет всех их представлений по толщине соизмерим с общим буклетом "Фринджа". Но если большинство залов "Плезанса" (фирменный цвет — ярко-желтый) сосредоточено в одном месте, образуя этакий веселый квартальчик вокруг превращенного в огромную харчевню двора, то у "Эссэмбли" (фирменный цвет — ярко-красный) — другая политика: эта местная театральная империя прибирает к рукам все новые и новые помещения в разных частях города. Так, в этом году под крышу "Эссэмбли" перешел довольно популярный театр "Аврора Нова", специализирующийся на так называемом физическом театре и визуальных представлениях. Именно в стенах театра "Аврора Нова" в августе можно было увидеть представлявших Россию "До-Театр" и "Астрономию для насекомых" авангардной группы "черноеНЕБОбелое", а также прославленную "Сталинградскую битву" Резо Габриадзе.
Третий по частоте упоминаний фринджевский театр — "Трэверс". А если судить по популярности у прессы и международных гостей, то, пожалуй что, первый. Хотя у него всего два сравнительно небольших зала, зато они целиком отданы современной драматургии: именно "Трэверс" в дни эдинбургского "Фринджа" становится местом премьер многих новых пьес, которые потом высоко несут по всему миру знамя британского "new writing". Одной из культовых фигур этой уже не новой "новой волны" по-прежнему остается автор знаковой поколенческой пьесы "Шоппинг энд факинг" Марк Равенхилл. В этом году он устроил весьма остроумный марафон под названием "Завтрак с Равенхиллом" — написал целых 17 коротких (20-минутных) пьесок о современной жизни. И каждое утро вместе с кофе и булочками предлагал зрителям по одной такой пьесе — в виде отрепетированной накануне вечером сценической читки.
Режиссуру как таковую в "Трэверсе" не слишком жалуют, и между читкой и спектаклем разница иногда лишь в том, что во втором случае у актеров в руках нет листков с текстом. Тут обычно спрашивают друг у друга не "понравился ли вам спектакль?", а "как вам пьеса?". В этом году почти всем очень понравилась пьеса шотландского автора Дэвида Грэйга "Дамаск". Действие ее происходит в наши дни в заглавном городе, куда приезжает типичный средних лет англичанин. Он хочет продать аборигенам новый учебник английского языка взамен старых советских методик, которые сирийцы якобы до сих пор используют. По причинам религиозного порядка книга вызывает у покупателей нарекания — и неудачливый британец собирается отправиться восвояси, к собственной жене.
Тут случаются какие-то очередные беспорядки в соседнем Ливане, из-за них — перебои с авиасообщением, и герой вынужден задержаться в Дамаске. Он очарован таинственным Востоком. Он оказывается втянут в идеологическую редактуру учебника (сцена, в которой сирийка делает "мусульманские" поправки к беззаботным английским картинкам и текстам,— самая живая и остроумная в пьесе), а заодно в страдания молодого гостиничного портье, который (в качестве живого опровержения всех этих поправок) мечтает переспать с некими американками. Герой чувствует, что все его устоявшиеся европейские представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, рушатся на глазах. Кончается "Дамаск" неожиданно: стреляется, как можно было бы вообразить себе, вовсе не англичанин, а бедный портье. Но и коммивояжер тоже не спасется: он, судя по всему, навсегда остается в Дамаске.
Декорации — лобби и ресепшн дамасского отеля — сделаны тупо и просто, как выгородка для телевизионного сериала. Играется спектакль (постановка Филиппа Ховарда) тоже в стилистике "мыльных опер": очень отчетливо, узнаваемо, поверхностно и сугубо иллюстративно. Так что самое впечатляющее в спектакле — его постер: колонны дамасской мечети, женщины в черном, мужчины во всем белом. И обращенный к зрителю в программке вопрос "Are you OK?". В том смысле, что если у вас в жизни как-то все устоялось и слишком в порядке, то, видимо, пора в Дамаск.