Разность непослушания

Во французском Арле продолжается традиционный ежегодный фестиваль фотографии «Встречи в Арле» — самый известный и большой мировой форум фотоискусства. В этом году его тема определена кураторами как «Непослушные изображения». По десяткам разбросанных по всему городу выставок прошлась Эсфирь Штейнбок.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Как объясняют авторы программы, заявленная в девизе смотра «непослушность» — протест против разного рода манипуляций, которые определяют сегодняшнее состояние мира. Впрочем, набор экспозиций показал, что фотография, как и любое другое искусство, сохраняет в наши дни способность быть не только строптивой, честной и искренней, но и послушной общей «повестке дня». И, конечно, не должна забывать о коммерческом успехе — едва ли не самой посещаемой в этом году стала выставка «Ив Сен-Лоран в фотографии»: обзор снимков едва ли не самого фотогеничного модельера в течение всей его карьеры и заодно, конечно, фотолетопись мира моды. Не меньшей популярностью пользуется в Арле экспозиция «Синдром Стендаля» живого классика современной фотографии американки Нан Голдин. Она получила важный фестивальный приз «Женщины в движении», к вручению которого приурочила специальное мероприятие: Голдин и модный французский писатель-активист Эдуар Луи устроили публичный диалог в форме обмена фото, темой которого была ситуация в Газе, дежурная забота всех деятелей искусства «левой» ориентации.

Главный же приз жюри «Встреч в Арле» получил Октавио Агилар. Он воспроизвел в изображениях историю героев мифологического эпоса, о которых рассказывала ему его бабушка. Вряд ли жюри впечатлилось самими фольклорными образами, пусть и весьма красочными и для европейцев экзотическими. Наверняка гораздо важнее для судей стало то, что речь идет об общине коренных народов Мексики и о борьбе за свою идентичность в стремящемся к стандартизации глобальном мире. В этом же контексте можно трактовать и приглашение в качестве главной-страны-гостя Австралии — из всего многообразия тем, которые может предложить остров-континент, акцент был сделан на судьбе аборигенов. В фокусе внимания оказалась также Бразилия, но, к счастью, нашлось, чем удивить зрителей и помимо социально обостренной репортажности: отлично сделана и выставка о бразильском модернизме, и остроумная фантазия о так называемой лобстерной войне 1961 года между Францией и Бразилией, в результате которой образ омара стал основой мифологического сюжета о национальной памяти.

На этом фоне особенно выигрышно смотрятся личные, авторские ретроспективы. Например, обзор работ итальянской журналистки и фотографа Летиции Баттальи. Она прославилась прежде всего своей хроникой жизни родного Палермо 70-х — начала 80-х годов. Это было время борьбы государства с мафией, поэтому жанровые черно-белые картинки из обыденной жизни столицы Сицилии — колоритные старухи, играющие дети и подростки или страстные влюбленные — перемешаны со свидетельствами убийств, на места которых Батталья приезжала по долгу службы одной из первых, а также похорон и народных волнений. Наверное, поэтому кровавые разборки и их последствия в работах журналистки выглядят не только социальной проблемой, но и какой-то неотъемлемой частью особого уклада жизни под южным солнцем, свидетельством дикости человеческой природы, просто какой-то вулканической активности. Летиция Батталья много путешествовала, была и в Советском Союзе, где тоже снимала кровь — но не смерти, а рождения, прихода человека в этот красивый и страшный мир. Ее фото из советского роддома — пример того, что фотоискусство иногда сильнее любого другого.

На нынешнем фестивале фотографии представлено много личных историй. Некоторые из проектов выходят далеко за обычные рамки «фотовыставки» — это уже театрализованные инсталляции. Как, например, сильно впечатливший многих «Отец» американской художницы советского происхождения Дианы Маркосян. В середине 90-х годов мать увезла ее, девочку из Москвы, в Штаты, не просто порвав со своим мужем, ее отцом, но начисто «вырезав» его из жизни — буквально даже отрезала его от семейных фотографий. На следующий день брошенный мужчина вернулся домой, обнаружил пропажу семьи — и потом пятнадцать лет писал письма в разные учреждения, газеты, посольства, надеясь найти своих детей. Через полтора десятилетия они наконец нашлись — и Диана приехала к папе в Ереван. На выставке есть и семейные фотографии, и видео с интерьерами бедной квартиры, в которой жил человек, занятый только одним-единственным делом, и его спокойный, грустный видеорассказ, и письма-запросы на русском, армянском и английском, и ответы на них, содержание большинства которых сводилось к бюрократическому «ничем помочь не можем». И еще выгородка квартиры со столиком, над которым висит почтовый ящик и на котором стоит настольная лампа и разложены конверты для бесконечных писем. И еще кадры долгожданной вроде бы встречи папы с дочкой. И просто зимние пейзажи, пустые и безысходные, потому что история все-таки лишена хеппи-энда — встретившись, папа и дочка понимают, что через долгие пятнадцать лет невозможно просто взять и «перелететь» будто через океан, что травма вынужденного отчуждения не лечится даже радостью обретения и возвращения. Простая и сильная работа Дианы Маркосян — о пустоте, которую ничем не заполнить и от которой не избавиться. И, конечно, о той цене, которую приходится заплатить за якобы вдохновляющую перемену участи.

Эсфирь Штейнбок