Как обессмертить свое имя

В истории науки Джироламо Кардано остался как один из представителей итальянской школы алгебраистов эпохи Возрождения, крупнейшим достижением которых было решение кубических уравнений и уравнений четвертой степени, а в истории техники как изобретатель карданного вала. Но гораздо известнее он благодаря автобиографической книге «О моей жизни», где среди прочего написал, что целью его жизни было увековечение своего имени. И судя по тому, что на протяжении четырех с лишним веков о нем не забывают, а сейчас вспоминают даже чаще, чем раньше, своего он добился.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В том или ином виде автобиографии и мемуары ученых и изобретателей отнюдь не редкость, они их писали и до, и после Кардано. За примерами далеко ходить не надо: Плиний-младший, Блаженный Августин, Дарвин, Кулибин, Тесла, Джеймс Уотсон, Ричард Фейнман, Зигмунд Фрейд, Лев Ландау, Ричард Докинз, Норберт Винер, Стивен Хокинг… Список можно продолжить, и он будет длинный.

Писали автобиографии и выдающиеся деятели эпохи Возрождения. Например, «Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции» ценится современными историками как источник деталей жизни в Италии в период итальянских войн. Это период длительностью 65 лет практически непрерывных войн между Францией, Испанией и Священной Римской империей германских народов за контроль над Италией и, соответственно, средиземноморской торговлей начался за пять лет до рождения Кардано и длился, как легко посчитать, до его 60-го дня рождения, причем главной ареной той войны было Миланское герцогство, а в родном городе Кардано Павии (в 20 км южнее Милана) произошло сражение, которое историки потом назовут первой битвой Нового времени (с применением ручного огнестрельного оружия). Кардано, учившийся тогда в университете Павии на врача, едва успел унести ноги в Падую. Падуя входила в состав Венецианской республики, где пока было сравнительно спокойно, проблемы у республики начались только в XVI веке. Здесь, в Падуанском университете, Кардано получил в 1525 году диплом врача и отбыл обратно в Милан, где как раз немного поутихло.

Пережить свой век

Современные ученые скрупулезно подсчитали детальную хронологию написания им автобиографии «De vita propria» («О моей жизни»). Писать он ее начал в 1671 году в Риме, отсидев перед этим в Болонье под арестом три месяца по обвинению в ереси, в частности в том, что составил гороскоп Христа и приписал события его жизни влиянию звезд. Сначала Кардано сидел в тюрьме, потом под домашним арестом. Был приговорен к отречению от своих еретических писаний, согласился прекратить преподавательскую деятельность и отправился в Рим просить папу снять с него все обвинения и даже подозрения. В Риме он, прощенный папой и даже получивший от Ватикана пенсию, в октябре 1575 года заканчивает «De vita propria», а в сентябре следующего, 1576 года он умер. Иными словами, это были не обработанные им дневниковые записи разных лет, а автобиография в ее классическом виде, написанная Кардано, как говорится, в один присест, в которой он подводит итог своей жизни.

Впервые его автобиография была опубликована в Париже в 1643 году. В 1654 году в Амстердаме вышло ее второе издание, а в 1663 году в Лионе в «Полном собрании сочинений Иеронима Кардано из Милана» — третье и последнее ее издание на латыни. Начиная с XVIII века «De vita propria» переиздается уже в переводах, причем переиздается каждый век по несколько раз в разных европейских странах. В 1938 году она дошла и до нашей страны, а в текущем веке ее переиздание в новом переводе вышло в 2012 году.

Разумеется, есть много книг ученых древности (самый простой пример — труды Аристотеля), которые переиздавались тысячелетиями и издаются сейчас, но это научные трактаты, а не их собственные жизнеописания. А много ли автобиографий ученых переиздавалось из века в век в течение четырех столетий? Ответить на этот вопрос специалисты по социальной наукометрии пока не спешат. Зато часто и в унисон высказывают априорное предположение, что и ученым, и простому народу не столь интересны подробности детства Кардано и его научных изысканий и даже не то, что правая рука у него была сильно толще левой, а «череп суживается к затылку как бы в виде небольшого шара» (долихоцефалия, по-простому — «яйцеголовость»). Намного больший интерес вызывает у народа глава IX его «De vita propria» под заголовком «Размышление об увековечении моего имени», причем особенно в последнее время, когда «переиздание» его оцифрованной автобиографии осуществляет сам читатель несколькими кликами на дисплее ноутбука или пальцем на экране смартфона.

Мол, именно его рецепт знаменитости в науке до сих пор привлекает внимание к Кардано как ученому, считают социологи науки. И хотя вся его наука давно ушла в прошлое, рецепт здорового научного карьеризма у Кардано, надо признать, действительно заслуживает самого пристального внимания любого начинающего ученого. «Желание увековечить свое имя возникло во мне столь же рано, сколь поздно я оказался в состоянии выполнить свое намерение,— писал он.— Я не мог вовсе рассчитывать ни на богатство или власть, ни на телесное здоровье и силы, ни на помощь семьи, ни на свои способности и достижения; я даже недостаточно был знаком с латинским языком, друзей у меня не было, а мои родственники погрязли в бедности и унижениях. По прошествии нескольких лет я имел сновидение, породившее во мне надежду на то, что мне удастся достигнуть желаемого во втором роде жизни. Я, однако, не мог представить себе, как это совершится, и только приобретенное чудесным образом знание латинского языка дало мне основание рассчитывать на успех…

Итак, ничего нет удивительного, что и я был охвачен и горел этим желанием добиться славы; но все-таки изумительно, что, даже усвоив себе все приведенные доводы, я мог поддерживать в себе ту же безрассудную страсть, ибо стремления Цезаря, как и других, были нелепы. Однако моя страсть к славе, среди стольких препятствий и стольких несчастий, была безрассудна, но не так нелепа. Я никогда не был жаден до блеска и почестей; напротив того, я презирал их и желал только, чтобы другие знали, что я такое, а не мечтал о том, чтобы всем было известно, каков я. …Я жил сам по себе и так, как мне можно было жить; ожидая чего-то от будущего, я презирал настоящее. Если это мое намерение допускает какое-либо оправдание, то я скажу, что оно не имело другой цели, как, насколько возможно, пережить свой век. Такое желание представляется основательным и почтенным, ибо даже если надежда обманет меня, оно тем не менее заслуживает похвалы, поскольку оно естественно. …Цель, к которой я стремился, заключалась в увековечении моего имени, поскольку я мог этого достигнуть, а вовсе не в богатстве или праздности, не в почестях, не в высоких должностях, не во власти». То есть главное в науке по Кардано — не соблазниться деньгами, должностями и не впасть в самоуспокоение.

Модный доктор

По образованию Кардано был врачом, но миланская гильдия лекарей молодого коллегу отвергла. Основание этому никакого отношения к медицине не имело, миланские медики его не захотели видеть в качестве коллеги, потому что он незаконнорожденный. Ему пришлось десять лет лечить пациентов в провинции. Потом его по протекции некоторых его весьма уважаемых пациентов миланские врачи все-таки приняли в свой цех, и вскоре он стал одним из самых востребованных врачей в Милане, а спустя еще десять лет его имя знали уже во всей Европе.

Он получал приглашения стать лейб-медиком от датского короля, потом короля Франции, потом императора Священной Римской империи. От придворной службы Кардано уклонялся, но лечил высокопоставленных пациентов с неизменным успехом, получая от них гонорары либо деньгами, либо покровительством. От вылеченного им шотландского архиепископа Гамильтона он получил 1,5 тыс. золотых дукатов, сделавшись, по его словам, «богатейшим человеком на несколько лет». А вылеченный им епископ Модены кардинал Мороне, от которого Кардано отказался принять деньги, в 1570 году, когда Кардано попал в тюрьму, уже был деканом Священной коллегии кардиналов в Ватикане, и, судя по всему, благодаря именно ему Кардано так легко отделался в суде инквизиции.

В «Полном собрании сочинений Иеронима Кардано из Милана» 1663 года четыре из десяти томов посвящены медицине, но следа в истории медицины они не оставили. Более того, для Чезаре Ломброзо они были лишним свидетельством помешательства Кардано, который, по мнению Ломброзо, был «глупый, как ребенок», потому что решился «критиковать Галена, исключить огонь из числа стихий и назвать помешанными колдунов и католических святых, этот великий человек был душевнобольным всю свою жизнь».

Оставляя на совести Ломброзо столь странный «диагноз» Кардано, можно лишь сказать, что Джироламо Кардано был прекрасным диагностом и терапевтом своего времени, но в научном плане он действительно оставался на уровне медицины эпохи Галена, жившего во II веке н. э. В то время как современники Кардано Андреас Везалий, Амбруаз Паре и Жан Фернель, которые, кстати, были даже более известными, чем он, практикующими врачами, попутно оставили после себя труды по сравнительной анатомии и физиологии, заложив основы этих наук, да и современной медицины в целом.

Сам Кардано, вероятно, понимал, что в медицине он легко мог достичь почестей, богатства и праздности и в известном смысле высоких должностей и власти, но для увековечения его имени медицина была слишком преходящей областью. И зарабатывая медициной на жизнь, он попытал счастья в других самых разных областях человеческого знания: от механики и криптографии до математики и астрологии (вполне респектабельной и уважаемой науки в XVI веке).

Алгебраические благодеяния

Лучше всего у него получалось в математике, он даже некоторое время был профессором математики в Милане. Правда, зарплату ему за это не платили, да и звание «профессор» не имело тогда современной солидности, это был просто синоним слова «преподаватель». Но если не считать реального и непоколебимого увековечения его имени в «карданном вале», то как раз в математике Джироламо Кардано преуспел в этом плане более всего.

В 1545 году вышла книга Джироламо Кардано «Artis Magnae, Sive de Regulis Algebraicis» («Великое искусство, или Правила алгебры»). Она была опубликована практически одновременно с «De revolutionibus orbium coelestium» («О вращении небесных сфер») Коперника (1543) и «De humani corporis fabrica libri septem («Седьмая книга о строении человеческого тела») Везалия (1543), которые, несмотря на свои менее пафосные заголовки, в итоге совершили революцию в теории мироздания и медицине.

Но и «Великое искусство» Кардано не осталось незамеченным математиками его времени. По словам современных историков науки, книга «содержала зародыш современной алгебры, выходящей за пределы античной математики». Этим зародышем было открытие методов решения кубических уравнений и уравнений четвертой степени в радикалах. Правда, те же историки науки пишут, что прикладное значение формул Кардано было не слишком велико, так как к этому моменту были уже известны методы вычисления корней уравнений любой степени с хорошей точностью. Но открытие нового метода, не известного ни античным ученым, ни математикам исламского мира, воодушевило математиков Европы и стало основой для введения в математику комплексных («мнимых», как говорили тогда) чисел. Так что Кардано нельзя отказать в справедливости увековечения его имени в математике.

Правда, история этого увековечения была не очень красивой. Сам Кардано не мог ее не упомянуть и в своем «Великом искусстве», и в своей автобиографии, но сгладив все острые углы. А потом за его оправдание принялись историки науки и делают это сих пор, хотя это очень трудное дело, потому что история была очень простая. Математик из Болонского университета Спицион дель Ферро в начале XVI века открыл общий способ решения кубических уравнений, но никогда его не публиковал. О нем знали только его зять Аннибале делла Наве, который тоже был математиком и унаследовал архив тестя, умершего в 1526 году, и университетский ученик дель Ферро Антонио Мария дель Фьоре.

Этот ученик в 1533 году вызвал на публичное математическое состязание своего коллегу из Венецианской республики Николо Фонтану (по прозвищу Тарталья — Заика, когда тот был ребенком его полоснул саблей по горлу французский солдат при штурме Брешии, родного города Фонтаны, в 1512 году), предложив ему решить кубическое уравнение. Такие состязания были популярны в первой половине XVI века в крупных торговых городах Северной Италии и фактически были тотализатором, народ делал ставки на победителя, и тот тоже получал крупную сумму.

Николо Тарталья выиграл, применив слегка усовершенствованный им метод дель Ферро. Историки науки до сих пор спорят, сам ли Тарталья открыл его независимо от дель Ферро или тут был замешан зять дель Ферро, соблазненный долей от джекпота состязания Тартальи и Фьоре. Но, как бы там ни было, дальше в игру вступает Кардано. Он уговорил Тарталью поделиться секретом в обмен на покровительство знатных персон, которое он, Кардано, устроит для Тартальи, клятвенно заверив последнего, что не раскроет его никому без его разрешения. И тут же опубликовал в своем «Великом искусстве», правда, сославшись на Тарталью.

Понятно, что Тарталья обиделся, и не очень понятно, почему Кардано этому удивился. В своей автобиографии он пишет: «После того я посвятил себя книге “Великое искусство”, материалы для которой я собирал в то самое время, когда Джованни Колла открыл поход против меня и ему помогал Тарталья, у которого я заимствовал первую главу своей книги и который предпочел во мне иметь соперника и победителя, чем друга и человека, обязанного благодеяниями». Вероятно, «благодеяния» действительно были сильным стимулом для ученого того времени.

Сам Кардано облагодетельствовал своего 15-летнего слугу Лодовико Феррари, который проявил незаурядные математические способности, сделав его своим учеником, а потом устроил на работу в Милане. Феррари помогал благодетелю искать решение уравнений третьей степени, попутно найдя решение уравнений четвертой степени. И его алгоритмы Кардано опубликовал в своем «Великом искусстве», а потом выставил Феррари на математический поединок с Тартальей, чтобы доказать, что они с Феррари пришли к решениям кубических уравнений самостоятельно. Феррари победил в нем Тарталью. Впрочем, все это, как говорится, детали, главное состояло в том, что в историю математики алгоритм дель Ферро—Тартальи вошел как «формула Кардано».

Чтобы закончить с математикой Кардано, надо упомянуть еще один его труд «De ludo aleae» («Об азартных играх»), в котором, как пишут современные историки, Кардано «первым близко подошел к общему понятию вероятности». Но эта его книга входила в десятитомник Кардано и была опубликована в 1663 году, когда Гюйгенс уже издал свою книгу «De га tiociniis in ludo aleae» («О расчетах в азартной игре», 1657), а Паскаль и Ферма в своей знаменитой переписке (1654) заложили основу теории вероятностей.

Майнинг имени Джироламо Кардано

Чего у Кардано не отнять, так это «карданного вала». Он его изобрел и описал в изданной при его жизни книге «De rerum varietate» («О разнообразии вещей», 1558). Точнее, изобрел он подвес (шарнир), который в XIX веке превратился в то, что мы называем карданным валом. И пусть историки техники говорят, что до и после Кардано такой подвес или шарнир изобретали много раз, а последним его изобретателем перед Кардано был Леонардо да Винчи, сейчас мы говорим «карданный вал», а не «леонардов вал».

Правда, начали говорить так только в XX веке. Раньше ни в описаниях технических устройств, ни в патентах на них имя Кардано не фигурирует, там говорится о «приводном вале», «ведущем вале» и т. д. Не было понятия «карданный вал» и в толковых словарях и технических справочниках. Теперь есть. Кого благодарить за это, историки техники, похоже, даже не задумаются. Наверное, как и все мы, считают, что так было все пять веков со времени его изобретения Джироламо Кардано. И эта блаженная уверенность — лишнее свидетельство того, что Кардано все-таки увековечил свое имя.

Джироламо Кардано прожил длинную жизнь в жестокое время, богатства не нажил, счастья в семейной жизни не нашел, жена, которая вышла за него замуж в возрасте 15 лет, умерла рано, старшего из его сыновей казнили за то, что тот отравил свою жену, узнав о ее измене, младший сын украл у него все деньги и сбежал, а сам Кардано под старость лет попал под суд инквизиции.

В метаниях поиска способа увековечить свое имя, он написал около 200 научных трактатов на самые разные темы. И все-таки добился своего. Похоже, карданный вал — это только начало настоящего бессмертия его имени. Десять лет назад появилась блокчейн-платформа Cardano, а совсем недавно на ней была развернута бета-версия (предварительная версия) чат-бота Girolamo на базе искусственного интеллекта как альтернатива популярному чат-боту с ИИ ChatGPT. Сейчас они соревнуются, как 500 лет назад итальянские алгебраисты на публичных состязаниях, только нынче ставки несоизмеримо больше.

Ася Петухова