Северный форпост Будды

24 августа 1915 года на тогдашней дальней окраине Петербурга, в Старой Деревне, произошло событие, казавшееся немыслимым для северной столицы православной империи. Под звуки ритуальных труб и замысловатых молитв был торжественно освящен первый в Европе буддийский храм — величественный дацан Гунзэчойнэй. Более века он остается единственным духовным центром буддизма на Северо-Западе России, храня уникальные реликвии, витражи Николая Рериха и живую традицию священных ритуалов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Россия — Северная Шамбала

В 1764 году императрица Екатерина II своим указом официально признала буддизм одной из государственных религий Российской империи. Этим же документом был учрежден пост пандито-хамбо-ламы — духовного лидера буддистов Восточной Сибири. Первым в этот высокий сан был возведен бурятский монах Дамба-Даржо Заяев, прошедший обучение в Тибете и получивший личное благословение от далай-ламы и панчен-ламы на распространение учения Будды (иными словами, дхармы) в России.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В знак благодарности в 1766 году бурятское духовенство во главе с хамбо-ламой провозгласило Екатерину II земным воплощением (эманацией) Белой Тары — бодхисатвы сострадания и долголетия. Этот жест соответствовал древней буддийской традиции, согласно которой инкарнациями Белой и Зеленой Тары объявлялись тибетские королевы и супруги монгольских ханов. Уникальное свидетельство этого события — бронзовая статуэтка Белой Тары с чертами лица императрицы, хранящаяся в московском Музее Востока под названием «Екатерининский портрет».

Подобное отношение к России сохранялось и в дальнейшем. Так, в среде тибетских лам бытовало представление о том, что легендарная Северная Шамбала — это и есть Россия, которой мудро управляет Белый Царь и откуда в будущем придет спасение для всего человечества. Эти идеи приобрели особую популярность в период правления Николая II, также объявленного буддистами воплощением божества.

Мечта ламы Дорджиева: ходатайство императору

Идея построить буддийский храм в столице Российской империи принадлежала выдающемуся духовному и политическому деятелю, бурятскому ламе Агвану Лобсану Дорджиеву, бывшему доверенным лицом и российским представителем далай-ламы XIII. Она возникла не на пустом месте: хотя буддисты присутствовали в городе еще со времен Петра I (волжские калмыки участвовали в строительстве Санкт-Петербурга), их община долгое время была малочисленной. По переписи 1869 года в столице значился всего один буддист, к 1897-му их было 75, а к 1910 году — уже 184 человека, в основном калмыки и буряты.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Именно для этой растущей паствы и нужен был свой духовный центр. Проявив невероятную настойчивость и дипломатический талант, Дорджиев в 1900 году добился личной аудиенции у императора Николая II. В 1908-м он передал официальное ходатайство от имени далай-ламы, и разрешение на строительство было получено. Участок земли в Старой Деревне (2940 кв. м) был приобретен в 1909 году за 18 тыс. рублей. Это тихое, уединенное место на окраине было выбрано не случайно — из-за отсутствия официальных дипломатических отношений с Тибетом.

Средства на возведение святыни собирали всем миром, объединив верующих трех российских этносов: бурят, калмыков и тувинцев. Значительные суммы пожертвовали сам далай-лама XIII и Агван Дорджиев.

Архитектурный синтез Востока и Запада: гений Рериха и Барановского

Управлял грандиозным строительством, длившимся с 1909 по 1915 год, целый комитет виднейших российских востоковедов. В его составе были академики Василий Радлов и Сергей Ольденбург, князь Эспер Ухтомский и, конечно, художник Николай Рерих. Их знания, научное руководство придали храму не только архитектурную, но и глубокую каноническую точность.

Для воплощения сложной идеи был приглашен один из лучших архитекторов эпохи — Гавриил Барановский. Именно он построил такие важные для Петербурга здания, как Елисеевский магазин на Невском, здания Балтийского завода и Русского географического общества. Он же организовал выпуск семитомной «Архитектурной энциклопедии второй половины XIX века». Барановскому на закате блестящей карьеры предстояло создать не просто здание, а мост между культурами. Архитектор с этим справился, разработав проект на основе эскиза Николая Березовского.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Фасад храма, отделанный грубым колотым гранитом, дышит суровой эстетикой петербургского модерна. Но в его формах строго выдержаны каноны тибетской храмовой архитектуры: плоская крыша, мощный южный пилонный портик, устремленная вверх северная алтарная башня (гонкан), символичные цвета и украшения. Этот уникальный синтез, наряду с использованием дорогостоящих материалов, сделал дацан одной из самых дорогих и архитектурно значимых буддийских построек в Европе. В то время как в Бурятии храмы строили из дерева и кирпича, петербургский возвели из камня.

Особую магию и уникальность интерьеру придают витражи, созданные по эскизам Николая Рериха. Великий художник, вдохновленный духовными традициями Востока, изобразил на них восемь благих буддийских символов. Эти цветные стекла, пропуская через себя северный свет, делают пространство храма «многомерным», наполняя таинственным мерцанием.

От забвения до радиостанции

Торжественное освящение состоялось 10 (23) августа 1915 года, а 24 августа по новому стилю в дацане прошли главные молитвенные торжества. Первым настоятелем закономерно стал Агван Дорджиев.

Период безмятежного служения был недолгим. Уже в 1916 году регулярные службы прекратились, монахи были вынуждены эвакуироваться из военного Петрограда. Наступили темные времена: в 1919-м пришедший в запустение храм был разграблен, потом пять лет стоял пустым, через год от паралича сердца умер и один из создателей, архитектор Гавриил Барановский. Недолгое возрождение в 1924 году сменилось новыми гонениями в 1935-м. Кровавый 1937 год отмечен в истории дацана ночной облавой НКВД, в ходе которой были арестованы все оставшиеся монахи и примкнувшие к ним востоковеды. Печальная участь ждала и основателя: 85-летнего Агвана Дорджиева арестовали в ноябре, в 1938-м он скончался после первого же допроса в тюремной больнице Улан-Удэ.

В том же году храм был официально закрыт. Уникальное здание обрекли на пеструю и парадоксальную судьбу: с 1942-го по 1960-й здесь размещалась военная радиостанция, затем постройку передали Академии наук СССР под лабораторию Зоологического института, а в 1981 году — Музею истории религии и атеизма. Но даже в самые атеистические годы золотой шпиль дацана, о котором писал Даниил Хармс в повести «Старуха», продолжал напоминать городу о его духовном многообразии.

Возвращение решением Ленгорсовета

Возрождение началось лишь в 1990 году, когда по ходатайству буддийской общины здание было возвращено верующим решением Ленгорсовета. Год спустя храм получил свое полное имя — Гунзэчойнэй, что означает «Источник святого учения Будды, сострадающего ко всем».

Началась кропотливая работа по восстановлению. На главный алтарь вернулась уникальная статуя «Стоящий Будда» — драгоценный дар короля Сиама Рамы VI, подчеркивавший международное признание храма. Монгольские мастера создали новую величественную статую Большого Будды высотой около 5 м (вместе с нимбом и пьедесталом), выполненную из папье-маше и покрытую сусальным золотом в традиционном монгольском стиле.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Сегодня, спустя 110 лет, дацан Гунзэчойнэй — это не просто архитектурный памятник, а живой духовный центр. Для 30 тыс. петербуржцев, исповедующих буддизм, и последователей со всей страны это единственное место на Северо-Западе, где можно прикоснуться к уникальной традиции. Здесь хранятся древние реликвии, звучат мантры и проводятся самые зрелищные ритуалы, которые больше нигде в регионе не увидеть: например, медитативное рисование песочных мандал или предновогодний обряд Дугжууба с сожжением символичных фигурок из теста в священном костре.

Анна Кашурина