«Сделай что-нибудь для рок-н-ролла»
15 августа 1990 года в ДТП погиб популярный советский рок-музыкант, автор песен и актер кино Виктор Цой. В Куйбышеве он выступил один раз в апреле 1986 года и больше никогда в наш город не возвращался. Организацией концертов занимались популярный в то время ди-джей и журналист Александр Астров и его друг Александр Рахилькин, рассказавший «Ъ-Волга», как проходили концерты Виктора Цоя в Куйбышеве, почему организатора его выступления на следующий день выгнали с работы и что хотели услышать куйбышевские комсомольцы от музыканта. Об этом и о многом другом читайте в эксклюзивном интервью «Ъ-Волга»
— Как вас представить читателям и в каком качестве вы принимали участие в организации концерта Виктора Цоя в Куйбышеве?
— Здравствуйте. Называйте меня эсквайр Рахилькин (Смеется). Я занимаюсь бизнесом и все так же люблю рок-н-ролл. В 1986 году, когда мой друг Александр Астров решил организовать концерты Виктора Цоя в Куйбышеве, я работал на оборонном заводе «Металлист» и ночным сторожем в школе №12. В свободное от работы время занимался организацией дискотек и развлекательных мероприятий для рабочей молодежи Безымянки (крупный промышленный район города, где в советское время были сосредоточены оборонные предприятия. — «Ъ-Волга»). Главный же организатор концерта Виктора Цоя Александр Астров должен был попасть на работу в ЦСКБ. На тот момент — секретное КБ, ориентированное на космическую тематику. Одним из руководителей был его отец, но не случилось, он увлекся дискотеками. Мы окончили Куйбышевский авиационный институт — кузницу кадров для ракетно-космической отрасли страны, бизнеса и власти (первый самарский губернатор Константин Титов — выпускник КуАИ. — «Ъ-Волга»).
В каком качестве я принимал участие в организации концерта? Тогда роли не распределяли. Астров позвонил и сообщил, что решил привезти Виктора Цоя на концерт в Куйбышев, выдал мне здоровую «простыню» из билетов, которые я должен был как-то продать по цене 80 копеек за штуку. И это была отдельная история, руководство комсомольской организации завода «Металлист» отказалось их брать. Тем не менее часть билетов я продал по друзьям и знакомым.
— Почему Александр Астров выбрал именно Виктора Цоя, а не других рок-музыкантов из Ленинградского или Свердловского рок-клубов?
— Для ответа на этот вопрос надо понимать, что тогда происходило в стране, страшно сказать, уже почти 40 лет тому назад. Итак, переносимся в 1986 год. Весна 1986 года. Наступила новая эпоха. Как потом скажет главный герой нашего повествования: «Перемен, мы ждем перемен». Перемены уже пришли, глобальные же перемены произойдут несколько позже, но уже задули какие-то принципиально новые ветра в творчестве и искусстве. Появились дискотеки и молодежные клубы.
Александр занимался дискотекой при молодежном клубе «Гаудеамус» Куйбышевского университета. Вместе с Астровым в «Гаудеамусе» работали люди, каждый из которых стал если не легендой местного дискодвижения той эпохи, то точно оставил в ней заметный след: Константин Лукин, Юрий Трахтенберг, Александр Шугаев, Андрей Спиридонов, Павел Маргулян, Александр Осипов. Именно они стояли у истоков дискотечного движения в Куйбышеве.
В какой-то момент, когда стало ясно, что сейчас дуют совершенно новые ветра, вожжи были отпущены. Следом за Черненко пришел на кресло генерального секретаря Михаил Сергеевич Горбачев. И вот тогда, когда рок-музыка вышла из подполья, Александр Астров стал приглашать в Куйбышев рокеров.
Я не буду сейчас перечислять порядок, в каком музыканты оказывались в нашем городе. Помимо Виктора Цоя, к нам приезжали группа «Авиа», «Наутилус Помпилиус», их концерт был самым сильным из тех, что были в Куйбышеве. Была «Бригада С», она выступала в строительном институте. Где-то с 1984 года советские граждане стали поглощать российский рок, советский рок. Это было абсолютно новое явление. Одним из первых запавших в душу людей и оказался Виктор Цой с альбомом «Видели ночь».
— Как вы узнали, что в Куйбышев приедет Виктор Цой с концертом?
— Узнал буднично. Астров работал не только в молодежном клубе, но и в ДК 9-го ГПЗ, находившемся на Безымянке, числился там организатором мероприятий. В один из дней Александр звонит и говорит: я хочу привезти Виктора Цоя в Куйбышев. Я говорю, круто. И что я должен сделать для рок-н-ролла?
«Приедет Цой, он будет выступать в клубе этого 9-го ГПЗ, где я командую. И у меня есть куча билетов, которые нужно будет распространить»,— заявляет мне Астров. Отстегивает «простыню» билетов. Штук 20, и я начинаю их распространять. Как я это делаю? Я звоню своим друзьям. Рассказываю, что есть такое вот имя Виктор Цой. Песню «Видели ночь. Гуляли всю ночь до утра» слышали? Ну вот это он. Однако народ вяло реагирует на мое предложение.
Тогда я иду в комитет комсомола завода «Металлист» и уже там рассказываю, что приезжает Виктор Цой. Не группа «Кино». Секретарь комитета комсомола Лариса Гусева заявляет: «Да кто такой Цой? Это же мрачная музыка, он поет гадости всевозможные». «Ну вам кажется, а мне кажется, что музыка, наоборот, светлая и забавная»,— отвечаю я Гусевой. «Нет, Александр, даже не говори об этой гадости, чтобы кто-то здесь покупал билеты на этот концерт, такого не будет!»— говорит она. Ну ладно, махнул я рукой и пошел распространять билеты дальше.
Дело идет к 12 апреля. Концерт был назначен на шесть вечера в клубе 9-го ГПЗ. Клуб находился недалеко от школы, где я работал ночным сторожем. Вечером мне неожиданно звонит Лариса Гусева из комитета комсомола и сообщает совершенно неправдоподобную новость: «Александр, твой Цой будет выступать 12 апреля на безалкогольном мероприятии, которое подготовлено комитетом комсомола завода “Металлист”. Напоминаю, шел 1986 год, с середины 1985 года в Советском Союзе началась так называемая безалкогольная пропаганда, принимавшая совершенно безумные формы. Естественно, ничем хорошим она не закончилась.
— Расскажите, как проходил первый концерт Виктора Цоя в городе. Как его принимали?
— Итак, 12 апреля 1986 года, Безымянка, ДК 9-го ГПЗ. На концерт собралось порядка 60-70 человек, что для огромного зала ДК – капля в море. Виктор Цой вышел на сцену с опозданием. Вместе с ним на концерт приехал президент Ленинградского рок-клуба Николай Михайлов, его прообраз можно увидеть в фильме «Лето». Николай выглядел эдаким мажором на фоне рок-н-ролла. Он был идеальным связующим звеном между музыкантами и властью.
Виктор Цой взял гитару, вышел на сцену. По-цоевски расставил в стороны ноги, как он это любил делать. Такая была очень популярная поза а-ля бой. И начал петь. В основном он исполнял свои ранние песни: «Восьмиклассница», «Троллейбус», «Алюминиевые огурцы», «Безъядерная зона», «Видели ночь». Как сольный исполнитель с гитарой, он был очень и очень хорош. Спустя несколько месяцев я побывал в Ленинграде на концерте, где он выступал уже с группой «Кино». Там было шумно, агрессивно, мощный, роковый напор. А в Куйбышеве скорее фолк-рок. Я не могу сказать, что концерт Цоя стал потрясением.
Концерт закончен, выходим. Начало апреля. Еще было прохладно, лужи подернуты льдом. Идем полтора квартала до моей школы №12. Впереди Александр Астров, Николай Михайлов, Виктор Цой, я, Константин Лукин, Вячеслав Пирский (знал всех рок-музыкантов СССР). Я обнаруживаю, что за нами тащится еще какая-то группка людей, в основном состоящая из молоденьких девиц. Спрашиваю, Астров, а это кто? Да вот увязалась тут небольшая толпа поклонников. Спрашиваю, а они нам нужны? Саша произносит сакраментальную фразу: «У них бухло с собой есть».
Доходим до школы, забираемся в какой-то кабинет, выставляем всю выпивку на стол и начинаем вяло выпивать. Через 40 минут должен начаться концерт Виктора Цоя перед комсомольцами завода «Металлист». Пьем какое-то дешевое сухое вино, идет беседа, девочки замершие сидят, широко открыв глаза и внимая каждому слову Цоя. Он спрашивает у собравшихся: а что вы слушаете? Естественно, кто-то брякнул «Видели ночь». У Цоя эта льстивая фраза, хотя, может, и правдивая, не вызвала восторга. Он вообще какой-то заторможенный сидел, наверное, не мог понять, куда вообще попал, какая-то непонятная пресс-конференция в школе, а ему еще выступить перед комсомольцами завода «Металлист».
— Рассказывают, что куйбышевские комсомольцы крайне холодно встретили Виктора Цоя. В чем причина негатива?
— Время было такое. Рок-музыкантов партийно-комсомольские лидеры воспринимали если не как идеологических врагов, то минимум как несогласных с политическим строем. Соответственно, и отношение к ним было такое. Рассказываю, что произошло на втором концерте - комсомольской безалкогольной вечеринке.
Выходим из школы и отправляемся в кафе на безалкогольный концерт. В затемненном зале сидят комсомольцы завода «Металлист» в количестве 30 человек. Столы уставлены безалкогольными вкусностями.
«А вот и наш герой», – выкрикивает один из комсомольских вожаков завода. Персонаж забавный, был заместителем секретаря заводского комитета комсомола. Звали его Сергей Макаров, и он был большой любитель выпить. Но тут в связи с тем, что шла антиалкогольная кампания, изображал из себя убежденного трезвенника. К своему ужасу, мы обнаруживаем, что среди гостей находятся директор ДК 9-го ГПЗ и представитель районного комитета комсомола. Видимо, им хотели показать эталонный безалкогольный ужин молодежи, комсомольцев Безымянки. И вот они тоже сидят за столами, хрустят пирожным безе. Кстати, я вам скажу, что звук хруста в тишине, а уж тем более если одновременно им начинают хрустеть несколько человек, – это крайне громко.
В общем, все отвлекаются от сладостей и молча смотрят на рокера. Цой одет в черные брюки, а-ля джинсы расклешенные. Модная джинсовая куртка и большая гитара. Естественно, он патлат. Он рокер, ему можно. А публика в зале вся такая «прикомсомоленная»: мужчины строго подстрижены, девушки одеты серьезно. Макаров и говорит, ну, они сейчас сами себя представят. На сцену вышел Николай Михайлов и обращается с гостям: «Ребята, здравствуйте, добрый вечер (В это время комсомольцы хрустят безе), перед вами выступит музыкант Ленинградского рок-клуба Виктор Цой, он сегодня без группы, будет выступать один, споет вам несколько песен под гитару (Хруст пирожных нарастает), ну, в общем, так, приветствуйте его».
В тишине Виктор Цой выходит на сцену с гитарой, а перед тем, как выйти, еще спросил: ребята, а что им спеть? Так как я знаю эту публику, предлагаю спеть что-то не очень мрачное. Ну, добро. Цой выходит, исполняет «Восьмиклассницу». Реакции ноль, никто не хлопает. Исполняет «Троллейбус» — опять тишина. В конце выступления Виктор выдает «Алюминиевые огурцы». Все это в гробовой тишине. Никаких аплодисментов. Виктор уходит со стены, подходит к нам и говорит, ну, наверное, на этом все. Понимаете, это не фиаско, это как-то аналог совсем другого слова, когда хуже уже некуда. И вдруг мы слышим громкий голос, это Сергей Макаров выскочил на сцену и требует: «Виктор, объясни-ка нам, что ты хотел этими “алюминиевыми огурцами” сказать?» Виктор поворачивает голову и говорит: «Я, что, должен объяснить то, что я пел сейчас?» «Да, да, да! Вот что ты хочешь сказать этими алюминиевыми огурцами? Что они означают? В чем символ твоей песни?» — подтверждает Макаров.
Комсомолец Сергей выпрыгивает из штанов, ведь рядом находится представитель райкома комсомола. Виктор, собравшийся покинуть кафе, возвращается назад, подходит к Макарову и очень вежливо говорит: «Обычно я не рассказываю, что я хочу своими песнями сказать». «Нет, ну ты расскажи, нам нужно понять, что ты хочешь этим сказать»,— не унимается комсомольский вожак. Тем временем к месту приближается Николай Михайлов. Он объясняет Макарову, что Цой — музыкант, он поет, ему не нужно объяснять, что он хочет песней сказать. Кстати, подобный диалог прозвучал в фильме «Асса» в конце, когда идет беседа, в том числе с участием Виктора Цоя, там, где он будет исполнять «Перемен, мы ждем перемен», примерно такое же идет объяснение. В общем, Виктор молчит, а Николай пытается объяснить Макарову смысл песен. Тут уже не выдерживает Александр Астров, он бросается на защиту Виктора Цоя. Дело едва не дошло до драки.
Виктор уже отошел в сторону, стоит рядом, я и говорю: «Вить, исполни им “Безъядерную зону”» . Цой выходит на сцену и исполняет песню, которая не имеет никакого отношения к теме протеста, про мальчика, который хочет овладеть атомом.
Припев песни, если его вырвать из контекста, «я объявляю свой дом безъядерной зоной» очень понравился комсомольцам завода «Металлист». Ой, это так здорово, да это же песня протеста, то, чтобы не было атомной бомбы. Выступление заканчивается дружными аплодисментами. Цой сходит со сцены, на которую снова запрыгивает Макаров с вопросом к Виктору: «Ну вот объясни ты нам всем, пожалуйста, ну почему ты сразу не смог исполнить нам про безъядерную зону, а зачем ты нас окунал в эти алюминиевые огурцы?» Виктор уже ничего на эту тему не говорит. Ему неинтересно.
Макаров угомониться не может, Астров тоже не успокаивается. Кое-как мы их расцепили и покинули кафе. Двинулись снова к школе, Цой после этого приема стоит такой, головой крутит. Он, видимо, понял, что попал не туда. Утешали его, как сейчас помню, я и Астров. Я говорил ему: «Ну видите, ну тупари же, они не понимают ничего». Виктор говорит: «Ну да, я понимаю, но мне это скучно, а может быть, и неприятно». Затем Цой выступал уже в Доме молодежи у Лукина в «Удачном звуке», там был совсем другой прием.
— Расскажите о последствиях концерта Виктора Цоя для организаторов. Как сложилась их судьба?
— В понедельник я пришел в комитет комсомола завода, зашла туда и Лариса Гусева, которая с порога заявила: «Музыка Цоя — чернуха невероятная. Я же тебе говорила, Цой — это мерзкий музыкант. А вот он (после этого она показала рукой на какого-то парня, который там стоял со счастливой улыбкой) выступал, он нам пел песни о том, как хорошо плавать на байдарке, сидеть возле костра и мечтать о будущем».
В понедельник, когда Астров появился на работе, директор ДК 9-го ГПЗ уже подписал приказ о его увольнении. И так было понятно за что. Наверное, это все к лучшему. Астров на ближайшие годы увлечется журналистикой, начнет работать в популярном в Куйбышеве «Волжском комсомольце». А в 89-м году он переедет в Эстонию, будет учиться в Лондоне, защитит диссертацию и увлечется историей международных отношений. Позже Астров переберется в Будапешт, где станет преподавателем в Центральном Европейском университете — Central European University (Генпрокуратура России признала нежелательной деятельность данной организации, финансируемой структурами американского миллиардера Джорджа Сороса. — «Ъ-Волга»). История Виктора Цоя всем известна. Константин Лукин жив, работает в Самаре на радио «Максимум». Вячеслав Пирский, как уже я сказал, перебрался в Израиль, занимается там фотографией. Николай Михайлов живет в Петербурге. Он присутствует в фильме «После лета», где в основном рассказывают о той эпохе. Осенью того же 1986 года я видел Цоя второй раз на концерте в Ленинградском рок-клубе. Там, помню, выступали Гребенщиков с «Аквариумом», был совершенно потрясающий перформанс популярной «Механики» Сергея Курехина с участием огромного количества различных музыкантов питерских. Я опаздывал на поезд. Выбраться мне было возможно только одним путем – через сцену. Я был в пиджаке, снял его, раскрутил над головой и с криком «Опля!» спрыгнул со сцены в зал. Зрители захохотали, они подумали, что это была часть выступления. Наверное, на этом и закончу.