Нейросетевой диверсии назначили срок
Суд в Петербурге приговорил к восьми годам колонии фигуранта, планировавшего обмануть куратора
Санкт-Петербургский городской суд вынес приговор обвиняемому в подготовке диверсии. Двадцатилетний Никита Никитин получил восемь лет лишения свободы, часть срока он проведет в тюрьме, а другую — в колонии строгого режима. Сам подсудимый настаивал, что он снимал на видео электроподстанцию, которую его просил поджечь за деньги куратор, но планировал обмануть заказчика и добавить пожар на ролик искусственным интеллектом. Юристы, опрошенные «Ъ-СПб», говорят о том, что такое обстоятельство могло бы и вовсе полностью освободить подсудимого от наказания, однако у защиты вряд ли нашлись убедительные доказательства этого, в отличие от доказательств обвинения.
По словам Никитина, он хотел обмануть неизвестных, получить деньги, но не поджигать станцию, а смонтировать видеозапись с помощью искусственного интеллекта так, будто она горит
Фото: Объединённая пресс-служба судов Санкт-Петербурга
По словам Никитина, он хотел обмануть неизвестных, получить деньги, но не поджигать станцию, а смонтировать видеозапись с помощью искусственного интеллекта так, будто она горит
Фото: Объединённая пресс-служба судов Санкт-Петербурга
Предложение о совершении диверсии Никитин получил в середине ноября 2024 года в переписке с неустановленными лицами в мессенджерах Telegram и Element. Неизвестный куратор предложил Никитину $2,5 тыс. за поджог обеспечивающей электроснабжение в Петербурге электроподстанции «Охтинская» на Заневском проспекте, 54, к. 2. Как уточнили в объединенной пресс-службе судов Петербурга, так неустановленные лица хотели «подорвать экономическую безопасность и обороноспособность РФ». Никита Никитин согласился на предложение и получил в мессенджере координаты объекта и инструкцию по изготовлению горючей смеси. Также куратор настоял на том, чтобы исполнитель диверсии заранее провел «разведку» на месте и отправил неизвестному в личной переписке фото и видео рядом с этой электроподстанцией. Спустя два дня после того, как Никита Никитин договорился о совершении преступления, он приехал ночью на каршеринге к подстанции, снял «Охтинскую» на видео и тут же был задержан полицией.
На следующий день Красногвардейский районный суд Петербурга отправил фигуранта в СИЗО по подозрению в совершении преступления по статьям о покушении на преступление (ч. 1 ст. 30 УК РФ) и подготовке к диверсии (ч. 1 ст. 281 УК РФ). По версии следствия, Никитин вел подготовку для совершения преступления ради получения личной выгоды. «Никитин осуществил видеофиксацию местности вблизи станции, чем создал условия для последующего совершения преступления»,— полагают следователи.
В суде Никита Никитин подтвердил, что с ним списался куратор, после чего он согласился на совершение преступления. Но квалификацию своих действий он назвал неверной, потому что он действительно снял электроподстанцию на видео, но поджигать ее якобы не намеревался. По словам Никитина, он хотел обмануть неизвестных, получить деньги, но не поджигать станцию, а смонтировать видеозапись с помощью искусственного интеллекта так, будто она горит. Тем не менее суд принял обвинительный приговор и назначил подсудимому наказание в виде лишения свободы на восемь лет.
Каждая версия случившегося должна быть не просто оглашена в суде, но и доказана, говорит председатель президиума коллегии адвокатов «Лапинский и партнеры» Владислав Лапинский. По его словам, если поверить в рассказ подсудимого, то описанное — это добровольный отказ от совершения особо тяжкого преступления. Сама по себе переписка с организатором может рассматриваться как приготовление к совершению преступления только в случае, если доказана реальность намерений совершения преступного акта. «Создание у организатора иллюзии в совершении преступного деяния без намерения его совершить не просто является смягчающим обстоятельством, но это полностью освобождает преступника от наказания за порученное. Вместе с тем переговоры с организаторами террористического акта сами по себе могут быть оценены судом как преступление»,— продолжает господин Лапинский. Однако суд скорее всего посчитал эту версию придуманной подзащитным, чтобы избежать наказания, и, возможно, факт приготовления к преступлению подтвержден другими доказательствами, например, приготовлением горючего.
Как замечает адвокат Александр Караваев, суд может самостоятельно признать смягчающим любое обстоятельство, которое сочтет нужным. В любом случае, и при невиновности, и при оценке смягчающих обстоятельств суд исходит из совокупности доказательств по делу, основываясь на законе и собственной совести, настаивает юрист.
Обстоятельство, на которое ссылается Никитин, теоретически может рассматриваться судом как смягчающее, однако в качестве основания для полного освобождения от ответственности вряд ли будет действовать, считает партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов. Намерение не причинять реального вреда объектам, охраняемым законом, может быть версией защиты, но не обязывает суд безоговорочно ее принять. «Тем не менее ключевым вопросом является доказанность вмененной квалификация действий подсудимого. Статья 281 УК РФ устанавливает ответственность за совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение широкого спектра объектов инфраструктуры в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ. Электрическая подстанция, несомненно, относится к объектам жизнеобеспечения населения, поэтому объективная сторона преступления в части предмета посягательства налицо»,— заключил юрист.