премьера кино
Московский август — самое подходящее время для того, чтобы посмотреть немецкое "Лето в Берлине". Фильм Андреаса Дрезена охладил АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА взвешенной умеренностью эмоциональной температуры.
Две женщины из низшего класса общества, не красавицы и не уродины, не дуры, но и не интеллектуалки, борются за существование и поддерживают друг дружку. Все происходит в одном и том же многоквартирном доме в восточной части Берлина. Нике (Надя Уль), чтобы заработать на жизнь, ухаживает за слабоумными стариками. Катрин (Инка Фридрих) чуть старше, разведена, без работы и воспитывает сына-подростка. Обе не теряют надежды найти мужчину своей жизни, но встречают в основном придурков. Теплые ночи героини фильма проводят на балконе, выпивают, сплетничают. Их связывают близкие отношения — более близкие, чем у обычных подруг, и со стороны Катрин более серьезные, чем у Нике. Хрупкую летнюю идиллию нарушает появление доставщика ковров, долговязого дальнобойщика Рональда, который начинает, к неудовольствию Катрин, кадрить Нике.
"Лето в Берлине" Андреаса Дрезена получило большой зрительский резонанс и множество профессиональных кинематографических наград на родине. А на фестивале в Сан-Себастьяне — приз за сценарий, написанный мастером старой школы Вольфгангом Кольхазе (работавшим еще с Конрадом Вольфом) в традициях гэдээровского кино, хотя и с поправкой на новый век. Если посмотреть на этот сюжет с другой стороны, он рискует показаться чисто западным и феминистским. Однако никакого экстрима: такое кино запросто можно показывать даже детям. Оно пропитано меланхолией, но не погрязает в скуке, поскольку режиссер то и дело вкрапляет в житейскую драму крупицы юмора и комментирует ее бодрыми песенками.
Это — новое качество немецкого кино, которое утрачивает свою традиционную сумрачность и становится более универсальным, вбирая в себя опыт французских и итальянских сладко-горьких комедий, гротескного реализма датской Догмы или того, что американцы называют dramedy — комедией-драмой. Можно усмотреть здесь и романтические отблески огней городских окраин из кинематографа финна Аки Каурисмяки. Объединяет с ним немецкого режиссера и романтическая ирония, разлитая в попсовом саундтреке: "Жизнь будет продолжаться, даже если мы расстанемся".
Андреас Дрезен — кинематографист современной формации, представитель европейского "нового реализма". Его прежние фильмы "Гриль-бар 'На полпути'" и "Вилленброк" показали заметный потенциал этого метода именно на немецкой территории, все еще психологически и социально разбитой на две зоны — западную и восточную. Кинематограф способен их объединить. Рассказывая в "Гриль-баре" о жителях Франкфурта-на-Одере, Дрезен добивается того, чтобы его понимали во Франкфурте-на-Майне. Так и в новой картине. Берлин — пограничный микс двух зон — лишен блеска мегаполиса, выглядит провинциально, почти как Москва за пределами Садового кольца и модных районов, хотя совсем рядом богемный Преслауэр-Берг.
"Лето в Берлине" проникнуто старомодным гуманизмом, а стилистически выполнено в теплой гамме, напоминая старые комедии Георгия Данелии и Эльдара Рязанова. Особенно это касается последней части картины, где на фоне двух женщин солирует в роли Рональда актер Андреас Шмидт, уже заслуживший своей пластикой сравнение с Бастером Китоном. Этот персонаж-балда, у которого, несмотря на его никудышность, в каждом городе по жене и ребенку, только один из множества живых людей, создающих атмосферу фильма,— от аптекаря напротив и работников агентства по трудоустройству до старика, вспоминающего войну со смешанным чувством ностальгии и вины.
"Европейское кино" — термин нынче почти ругательный в России, увлеченной соревнованием с Голливудом. Однако европейское кино зачем-то делается и в Америке, просто там оно называется "независимым". Кому-то фильмы без горячительных эффектов кажутся скучными, однако есть странная закономерность. В той же Германии кино никак не могло ожить после комы на зажигательных комедиях и триллерах: эти вспышки легко и быстро гасли, несмотря на то что в топку кидались внушительные бюджеты. Зато скромные жизненные комедии и драмы "Гуд-бай, Ленин!", "Жизнь других" и фильмы Андреаса Дрезена позволили говорить о новом немецком кино.