Около 50 человек собрались вчера у здания правительства РФ отметить годовщину событий 19-21 августа 1991 года. Почти все участники акции знакомы между собой еще с той поры: они обнимались, шутя, что "совсем недавно на баррикадах виделись". Большинство россиян, судя по свежим опросам, к путчу равнодушны, хотя число отрицательных оценок действий демократов в последнее время заметно уменьшилось.
Милиция не пустила пикетчиков на Горбатый мост, и те беспрекословно отошли в сторону, к памятнику революционерам 1905 года. Все выступавшие в той или иной форме с грустью говорили, что в 1991 году боролись совсем за другие идеалы. "Ясно, конечно, что сейчас не диктатура, но и демократией все происходящее в стране не назовешь. Во всех последних выборах участвовали политические карлики. Политическая жизнь свелась только к одному человеку — президенту. Мы потеряли все, что тогда, в 1991 году, хотели построить",— говорил один из защитников Белого дома Лев Шумаев.
"Как и тогда, у нас есть только один способ защитить демократию — выйти на улицу,— говорил в мегафон глава движения 'За права человека' Лев Пономарев.— У нас нет независимого суда, свободных СМИ и нормальной власти. Дорога к демократии оказалась гораздо длиннее, чем мы думали". Священник Глеб Якунин был еще более пессимистичен. "Все, что происходит в последние годы,— это медленное ежедневное ГКЧП",— заявил он, и собравшиеся не стали с ним спорить.
Акция, в ходе которой высказались все, кто хотел, продолжалась около часа и прошла без инцидентов. Лишь под ее конец двое защитников Белого дома начали громко ссориться, обзывая друг друга "последователями Путина".
Между тем большинство россиян к событиям 1991-го равнодушны, хотя в последнее время их оценки несколько изменились. Как следует из опубликованных в минувшую пятницу результатов опроса аналитического "Левада-центра", в 2007 году резко уменьшилось число тех, кто оценивает подавление путча как "трагические события, имевшие гибельные последствия для страны" (см. график). При этом число опрошенных, считающих события 1991 года "победой демократической революции", в течение последних семи лет остается почти неизменным (небольшой всплеск положительных оценок в прошлом году был связан с широко освещавшимся в СМИ 15-летием путча).
Аналогичная тенденция наблюдается и в ответах на другие вопросы. Так, количество тех, кто считает, что в 1991-м был прав ГКЧП, уменьшилось с 21% в 2002 году до 8% в нынешнем, а число респондентов, полагающих, что после этого страна пошла "в неправильном направлении",— с 50% в 2005-м до 37% в 2007-м. В то же время правоту противников ГКЧП признают 17% опрошенных (столько же, сколько и в 2002 году), а правильный курс в послеавгустовских действиях властей усматривают 28% (с 2003 года этот показатель колебался между 25% и 30%).
Можно предположить, что многие россияне уже не столько опираются на собственные ощущения того времени, сколько воспринимают давние события через призму текущей политической ситуации. Не случайно в 2007 году заметно возросло число респондентов, считающих путч "просто эпизодом борьбы" между властными группировками (таких "эпизодов" немало и в современной России), а также количество тех, кто, отвечая на вопрос о причинах путча, выбирает весьма актуальный ответ "алчность советской номенклатуры, стремившейся прикарманить богатства России" (20% после 11% в 2003-м). Что же касается "неперетекания" отрицательных оценок в положительные, то здесь, возможно, сказалась смерть Бориса Ельцина и формула "о покойных либо хорошо, либо ничего".
С тем, что на оценку истории прямо влияет современность, согласны и авторы опроса. Глава "Левада-центра" Лев Гудков обратил внимание Ъ на то, как растет число россиян, которые "затрудняются ответить" или считают неправыми обе стороны, то есть "сознательно отказываются от политических оценок". В итоге преобладающим становится "политически аморфное настроение", которое на самом деле служит базой для "партии власти, придерживающейся центристских позиций". Но "аморфность", по оценке господина Гудкова,— это следствие того, что "политическое поле сегодня невыразительно": "все говорят о демократии, рынке, социально ориентированной экономике", но никто "не артикулирует групповые различия". А в 1991 году, наоборот, позиции сторон были "контрастными", что и подталкивало общество к политическому выбору.
