Фестиваль театр
В Тампере завершился традиционный международный фестиваль "Театральное лето". Его организаторы решили показать финским зрителям, как их изображают иностранцы. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Финны — довольно-таки странный народ. Даром, что наши ближайшие соседи: ничего похожего. Во-первых, они очень любят театр. Даже больше, чем государственные спецслужбы. Поэтому и президентом страны выбирают не бывшего резидента внешней разведки, а бывшего руководителя ассоциации любительских театров страны. Президент Тарья Халонен, несмотря на груз государственных забот, каждый год непременно приезжает на фестиваль Тампере и смотрит по три-четыре спектакля в день. И не посещает что-нибудь такое важное, отечественное, духоподъемное (собственно, такие вещи на нормальные фестивали и не приглашают), а непременно выбирает спектакли весьма сомнительные, иностранные, в которых зарубежные актеры могут иной раз ругнуться нехорошим словом или пробежаться по сцене в чем мать родила.
Госпожа Халонен приходит на спектакли без охраны, одетая по жаркой погоде — в майке, удобных брюках и шлепанцах, с молодежным рюкзачком за спиной. Если что себе и позволяет, то после спектакля зайти к иностранным актерам и поблагодарить их. Кто-нибудь из руководства фестиваля идет с ней вместе за кулисы и объясняет обалдевшим немцам или итальянцам: это — президент республики. Иначе никто бы на нее и не подумал, потому что этот президент абсолютно сливается с собственным народом. И если кто-то из зрителей уставился вдруг на госпожу Халонен, тычет соседа в бок и тянется за фотоаппаратом, то это уж точно иностранец, потому что финский народ в театре не обращает на собственного гаранта никакого внимания. В зрительном зале она просто Тарья Халонен, частное лицо.
В театре финны смотрят только на сцену. Ровно столько, столько идет спектакль и чаще всего в мертвой тишине: они не уходят со спектаклей, не шепчут в мобильный телефон: "Я в театре!", не разражаются охочими аплодисментами без повода и вообще стараются не двигаться — если вы устало скрипните креслом, то сразу почувствуете себя свиньей. Не уверен, что финские режиссеры в соответствии со стародавней театральной заповедью стремятся умереть в актерах, но в том, что на время спектакля в них умирают здешние зрители, сомнений нет.
Во-вторых, финны с удивительной легкостью, интересом и юмором умеют смотреть на то, как они сами выглядят в глазах иностранцев. Авторы программы "Театрального лета" в этом году специально привезли два зарубежных спектакля, поставленные по хорошо известным финским произведениям, причем по таким, которые принято считать экзотически-специфически финскими. Так, театральный ремейк известного фильма Аки Каурисмяки "Плывущие облака" приехал из немецкого Эссена. Впрочем, поначалу зрители не могли понять, куда они попали: на маленькой сцене восседали два очень известных финских актера, игравшие у самого Каурисмяки, Кари Вээнэнен и Марку Пелтола. Немцы пригласили их как статистов — появиться в начале и в конце спектакля, чтобы сыграть посетителей ресторана.
Фильм "Плывущие облака", снятый в середине 90-х годов,— едва ли не единственная картина Каурисмяки с реальным, а не условным хеппи-эндом. Герои фильма — она и он, работавшие, соответственно, метрдотелем в ресторане и водителем, друг за другом теряют работу и долго мыкаются в поисках оной, пока наконец не открывают собственный ресторанчик. В фильме герои Аки Каурисмяки не очень молоды, некрасивы, простодушны, немногословны — и очень располагают к себе зрителя. Немецкие актеры Беттина Энгельгардт и Андреас Гротгар гораздо моложе, выглядят (во всяком случае, госпожа Энгельгардт) как кинозвезды и ведут себя довольно иронично, относясь к будням неунывающих, но скучных финских безработных как к поводу для сугубо театральной игры. Режиссер Штефани Севелла поручила господину Гротгару не только роль водителя Лаури, но и всех прочих, за исключением его жены, персонажей. С этим занятным калейдоскопом разновозрастных финских мужчин и женщин актер Эссенского драматического театра справляется виртуозно, каждый раз успевая изменить внешность буквально за несколько проведенных вне сцены секунд. Но сам спектакль из-за этого превращается в аттракцион, который сами финны наверняка бы не устроили,— они ценят в театре как раз его равенство жизни.
Впрочем, выводы о том, что финны менее эксцентричны, чем о них думают, надо делать осторожно. Взять хотя бы спектакль эстонского театра "Эндла" из Пярну по пьесе Леа Клемолы "Коккола", пожалуй, самому заметному продукту финской драматургии последних лет. Коккола — название городка на севере Финляндии, и в пьесе госпожи Клемолы рассказывается о его сегодняшних обитателях. Автор назвала пьесу "арктической трагедией", но по жанру она все же ближе абсурдистской комедии. Но эстонский театр прочитал "Кокколу" как комедию социальную, почти что реалистическую. Как говорится, прошелся по первому плану. Скользнул по поверхности, оставив финскую реальность плоской. В то время как сами финны (спектакль театра из Тампере игрался в рамках "Театрального лета" два года назад и потом гостил в Москве на фестивале "Новая драма") играли "Кокколу" почти что с иронией, во всяком случае с уместной сумасшедшинкой, без страха перед морозом провинциальных будней. Так что все зависит от того, с кем сравниваться: с немцами — это одно, а с эстонцами — совсем другое.