выставка история
В выставочном зале Государственного исторического музея (ГИМ) открылась выставка "Нонконформисты на Красной площади. Живопись и графика 1950-2000-х годов", представленная галереей "Коносьер" совместно с Московским залоговым банком и RIGroup. Несмотря на место проведения выставки, ИРИНА Ъ-КУЛИК не сочла выставку исторически объективной.
Название "Нонконформисты на Красной площади", как и то, что выставка проходит в Историческом музее, не должно ввести зрителя в заблуждение. Речь идет отнюдь не об академическом исследовании советского художественного андерграунда и даже не о красивом символическом жесте восстановления исторической справедливости. В непосредственной близости от Красной площади уже проходили куда более радикальные выставки наследующего нонконформистам современного искусства. Например, выставка "Москва--Берлин" в том же ГИМе или первая Московская биеннале современного искусства в бывшем Музее Ленина, некоторые участники которой, например, группа "Синие носы", имели проблемы уже не с советской, а с нынешней властью.
Для "Нонконформистов на Красной площади" удалось найти несколько работ участников исторических столкновений современного искусства с советской властью. Например, графику (правда, позднюю, уже 1990-х годов) Владимира Янкилевского, бывшего среди тех выставившихся в Манеже художников, которых Хрущев обзывал "абстракцистами и пидарасами". Или работы знаменитой "бульдозерной выставки" Владимира Немухина и Лидии Мастерковой. Выставка, конечно, дает еще один повод изумиться паранойе совидеологии, которая боролась не только с какими-нибудь откровенно издевавшимися над ней соц-артистами, но и с тихо сидевшими себе в башне из слоновой кости абстракционистами-метафизиками. А в ГИМе представлены почти исключительно представители разных направлений отечественного послевоенного абстракционизма: от переосмысляющего супрематизм и Казимира Малевича Эдуарда Штейнберга до Николая Вечтомова, близкого к беспредметному сюрреализму Хоана Миро и Ива Танги, от перенасыщенных всевозможной фактурой и культурой произведений Дмитрия Плавинского и Евгения Рухина до размашисто-взвинченного абстрактного экспрессионизма Элия Белютина. Работы, которые невозможно назвать "абстракцизмом", можно пересчитать по пальцам: это, например, узловатая пятерня, сжимающая глаз, нарисованная Эрнстом Неизвестным, и скромный графический натюрморт Дмитрия Краснопевцева.
Однако на музейный уровень экспозиция, представленная частной галереей, никак не тянет. Произведений, созданных после советской власти, тут куда больше, чем старых, а имена второго и третьего ряда представлены куда обширнее, чем признанные классики. Бенефициантом экспозиции стал Владислав Зубарев, чьи произведения занимают едва ли не больше половины выставочного зала, причем преобладают произведения последних лет. Впрочем, судя по названиям (что-нибудь вроде "Голгофа. Часть 19" или "Нагорная проповедь. Часть 21", на выставке представлена только малая часть произведений художника. Понять, почему именно Владислав Зубарев оказался наиглавнейшим нонконформистом, довольно сложно. Художник, конечно, еще с конца 1960-х числился участником знаменитой студии Элия Белютина, бывшей одним из заметных феноменов отечественной художественной жизни. В том числе и благодаря своей невероятной пропускной способности: так, на выставке этой студии, открывшейся в 1990 году в Манеже, было представлено 400 художников. Видимо, честь открытия этого нонконформиста принадлежит организовавшей выставку галерее "Коносьер". Учитывая то, что искусство нонконформистов нынче растет в цене, желание галереи выставить собственного "живого классика" рядом с хрестоматийными именами вполне понятно.
Впрочем, куда более любопытным открытием выставки стал, пожалуй, другой, пусть и представленный куда более скромно, "незамыленный" нонконформист. А именно, давно живущий в Бельгии Сергей Волохов, в 1960-70-е друживший с изобретателями соц-арта Владимиром Комаром и Александром Меламидом и одним из первых в России делавший совершенно хулиганские мусорные коллажи: его произведение этого периода можно было увидеть на выставке "Русский поп-арт" в Третьяковке, там он фигурировал в разделе "Преддверие поп-арта в России". Представленные в ГИМе работы середины 1970-х выглядят уже самым что ни на есть состоявшимся, хрестоматийно-четким русским поп-артом, или соц-артом. Написанные с казенной брутальностью советской вывески "Вход" и "Запасной выход", предлагающие один и тот же путь в виде батареи бутылок, или же лозунг-ребус "Кто не работает — тот не ест", где между белым по красному написанных слов вклинивается изображение бутерброда со следами зубов, кажутся произведениями вполне музейного уровня. Но то, что выставлены они по адресу Красная площадь, дом 1, до сих пор кажется удачной шуткой.