выставка графика
В существующем два месяца в Москве первом российском частном музее современного искусства ART4.RU открылась первая для этого музея специальная экспозиция — "Графика Дмитрия Лиона". Произведения выдающегося представителя советской интеллигентской культуры в контексте нарочито молодежного музея рассматривала ИРИНА Ъ-КУЛИК.
ART4.RU решительно не хочет выглядеть обычным, академически-скучным музеем (см. Ъ от 1 июня). Произведения из своего собрания хозяин музея Игорь Маркин представляет в хаотичной развеске, без этикеток и без хронологии — коллекционер полагает, что зритель должен не читать подписи, а смотреть на работы, которые могут постоять за себя и сами, без всякого контекста. Свои приобретения господин Маркин расселяет в музее, рассчитанном прежде всего на молодежную аудиторию, без излишнего буржуазного комфорта, словно в какой-нибудь бесшабашной студенческой общаге,— видимо, таким образом хозяин музея понимает неформальный дух современного искусства. И не беда, что на соседних "койках", в одном зале и на одной стене оказываются работы художников самых разных поколений и направлений — Игорь Маркин с равным рвением собирает как нонконформистов-шестидесятников, так и совсем свежих авторов. И полагает, что их произведения, так или иначе, смогут найти общий язык, не перессориться и не забить друг друга.
Для того чтобы показать в не слишком просторном помещении ART4.RU выставку Дмитрия Лиона (господин Маркин обладает одним из самых больших собраний произведений этого художника), в музее не стали снимать постоянную экспозицию, а просто немножко потеснили постоянных обитателей стен, чтобы расположить "гостя". Графические листы размещены не только на стенах, но и в своего рода висячих витринах. Застекленные работы подвешены горизонтально и угрожающе покачиваются при каждом неловком движении посетителей.
В тесноте, конечно, не в обиде, но прозрачной и смиренной графике Дмитрия Лиона все же как-то не по себе среди богемной непринужденности ART4.RU. Дмитрий Лион (1925-1993) сегодня выглядит не столько героем андерграундного "сопротивления", сколько сознательным маргиналом, выбравшим путь этакой эстетической "внутренней эмиграции" в пространство высокой культуры. Фронтовик, поступивший в Московский полиграфический институт в 1952 году, он учился у Ивана Чекмазова и Павла Захарова, бывших, в свою очередь, учениками Василия Кандинского и Петра Митурича. Впрочем, с историческим русским авангардом Дмитрия Лиона, всматривавшегося не столько в будущее, сколько в прошлое, связывает, пожалуй, только нетривиальный подход к книжной графике, а вернее, к соотношению изображения и письма — Дмитрий Лион разрабатывал концепцию ассоциативного иллюстрирования, весьма далекого от канонических картинок к тексту. Впрочем, книг с его иллюстрациями вышло немного, самые известные издания — "Тайпи" Германа Мелвилла (1967) и "Лирика" Гая Валерия Катулла (1989).
Большинство вещей, представленных на выставке, вряд ли задумывались для реальных изданий, хотя многие из них и отсылают к тем или иным текстам — будь то листы из "Библейского цикла" и серии "Судьбы русских поэтов" или работы по мотивам произведений Шолом-Алейхема. Но даже там, где речь идет уже не о писаниях и писателях, а о художниках, например Рембрандте и Босхе, которые стали героями одной из работ Дмитрия Лиона, художник остается не столько рисовальщиком, сколько писцом.
Даже предельно разреженные и минималистические его композиции кажутся фрагментами некоего непрерывного текста. Его абстракции рассыпаются уже не на буквы, а на штрихи и черточки каллиграмм, а фигуры и лица возникают как еще одни знаки в нечитаемой вязи, которой он покрывает листы. Впрочем, рисунки Дмитрия Лиона не выглядят этакими "пушкинскими" набросками на полях рукописи, порожденными тем же импульсом, что и сам текст. Дмитрий Лион относится к слову не как писатель, но как переписчик, набожно воспроизводящий некие незыблемые сакральные тексты — между их строк можно вставить только рисунки, но никак не новые, меняющие и искажающие их слова. Графика Дмитрия Лиона порождена не письмом, а пристальным чтением: это искусство очень кабинетное, требующее тишины, уединения и сосредоточенности.
Размещая выставку такого рисовальщика в несколько суматошной толчее своей экспозиции рядом с куда более напористой живописью шестидесятников-нонконформистов, не говоря уже о работах соц-артистов, Игорь Маркин подвергает эти, видимо, очень любимые им произведения довольно суровому испытанию. Впрочем, возможно, что именно этот контраст — резкий скачок интенсивности — и сможет привлечь внимание той вряд ли знающей Дмитрия Лиона молодежной публики, на которую ориентируется новый музей. Как-никак, а любопытно, что же там за рисунок раскачивается посреди зала, как качели.