Американский слон в индийской посудной лавке

Визит советника премьер-министра Индии по национальной безопасности Аджита Довала в Москву проходит на фоне ультиматума, выдвинутого Дональдом Трампом в отношении стран—крупнейших потребителей российских энергоресурсов. Риторика из Вашингтона хоть и смягчилась (Индии грозят не 500-процентные или 100-процентные, а 25-процентные пошлины), но в дополнение к существующим 25% это может стать ощутимым ударом по индийской экономике.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Впрочем, санкциями Индию не напугать и вряд ли она изменит свои подходы к выбору торговых партнеров. Эта страна — пионер в вопросе адаптации к западному санкционному давлению. Она стала первой из тех, кто научился эффективно противостоять рестрикциям, превращая это противостояние в инструмент укрепления экономического суверенитета, чем и похожа на Россию.

После обретения независимости в 1947 году Индия столкнулась с «протосанкциями» за то, что она не пожелала быть частью блока, противостоящего СССР в холодной войне, а стала одним из основателей Движения неприсоединения. В каком-то смысле именно тогда и была заложена основа позднее появившейся «стратегической автономии», на которую любит ссылаться нынешний премьер-министр Нарендра Моди.

Западные страны, в первую очередь США, внеблоковый подход Индии не оценили и в отместку начали развивать отношения с Пакистаном, отрезав Дели от технологического и экономического сотрудничества.

Это подтолкнуло страну к Советскому Союзу, который помогал строить индийскую промышленность.

Видимо, США было недостаточно одного урока, и они во второй раз решительно наступили на те же грабли. В 1998 году администрация Билла Клинтона ввела жесткие санкции за проведение Индией ядерных испытаний. Но та, вместо того чтобы капитулировать, использовала ограничения как катализатор роста: переориентировала экономику на внутренние резервы, диверсифицировала внешнеторговых партнеров. По большому счету ускорение реформ заложило фундамент для ныне четвертой и самой быстрорастущей экономики мира, которую Дональд Трамп почему-то называет «мертвой».

Возвращение Индии на орбиту США было сложным, но критически важным для Америки процессом.

В администрации Джорджа Буша-младшего активно продвигалась идея об Индии как о «втором Китае» — государстве, способном уравновесить усиление Пекина.

Кульминацией сближения стало присвоение Индии в 2016 году статуса «крупного оборонного партнера», были заключены соглашения и стратегические союзы, например в рамках альянса QUAD. Но недолго музыка играла… В индийской посудной лавке поселился американский слон, который стал крушить то, что строили несколько администраций США.

Выдающийся теоретик международных отношений Кеннет Уолц в конце прошлого века предупреждал, что гегемония США нестабильна. Когда один полюс становится слишком сильным, другие государства неизбежно объединятся, чтобы уравновесить его. В итоге происходящее может реанимировать давно забытые форматы, такие как РИК (Россия, Индия, Китай), которые получат новый импульс к сближению. Индия и Китай, невзирая на претензии друг к другу, способны пойти на тактический временный союз, чтобы просто выжить. И первые признаки такого союза уже появляются.

Екатерина Мур