Изнанка кошмара

Пол Боулз. «Вверху над миром»

В серии Creme de la creme («Самые сливки») — совместном проекте издательств Kolonna Publications и «Митин журнал» — вышел очередной, после трех сборников рассказов и романа «Дом паука», том Пола Боулза — роман «Вверху над миром» (пер. В. Нугатова). «Самые сливки» — стильная коллекция малоизвестной у нас авангардной и модернистской литературы, чтение для тех, кто устал от «постмодернистской иронии» и высшей эстетической похвалой считает слово «беспощадный». Сюда попадают авторы «дерзких», «шокирующих», «радикальных» сочинений о томлениях и экстазах плоти, лесбийские и гомосексуальные бунтари и первопроходцы.

Пол Боулз (1910—1999) — не вполне типичный автор этой серии. Хотя он был гомосексуалистом и его картину мира можно назвать «жестокой», он не был ни бунтарем, ни радикальным писателем, не хотел ни шокировать читателя, ни открывать ему священные бездны, а, напротив, считал, что «литература должна давать читателям более или менее то, чего они хотят» и что «нельзя оскорблять публику». Особый, мгновенно узнаваемый тон его прозе дает какая-то скромная вежливость в рассказе о крови и безумии.

В 1931 году начинающим поэтом и композитором он явился в Париж к Гертруде Стайн — та сказала, чтобы он перестал писать стихи и съездил в Танжер. Он выполнил оба указания, а в 1947 году переселился в Танжер навсегда и прожил там до самой смерти, работая над своей прозой. Его имя связано с множеством громких модернистских гей-имен — он писал музыку для Джорджа Баланчина, Кристофер Ишервуд дал его имя героине книги «Прощай, Берлин» Саре Боулз, в Танжере у него гостили Теннесси Уильямс и Гор Видал, Аллен Гинзберг и Уильям Берроуз. Те, кто видел фильм Бертолуччи «Под покровом небес» (с Деброй Уингер и Джоном Малковичем), снятый по роману Боулза 1946 года, помнят старичка в гостиничном ресторане — это и есть Боулз.

Постоянная тема Боулза — столкновение «нормального» человека с чем-то опасным и инородным, с культурой мексиканских индейцев или марокканских арабов, с ребенком или безумцем — и в результате гибель, безумие, утрата личности. Но читателю Боулз предлагает не мазохистский «гибельный восторг», а спокойную радость эстетического созерцания. Мы смотрим, как западный человечек, сухой и схематичный, как насекомое, попадая во власть иррациональных сил, не просто ими уничтожается, но превращается в процессе этого уничтожения в какую-то зловеще-прекрасную вещь, в татуированно-инкрустированное существо — в фетиш, в драгоценный талисман,— и любуемся (должны любоваться) этим процессом.

Но роман «Вверху над миром» (вышедший в оригинале в 1966 году) относится к той категории книг Боулза, в которой рациональные, то есть глупые, существа действуют с обеих сторон. Хотя действие и происходит в некоей латиноамериканской стране, на фоне языческих идолов и зловещей фиесты, все это лишь экзотический антураж для взаимодействия между западными людьми. Амнезия, наркотики, глупость жертв и злодеев не складываются ни во что глубокое или даже увлекательное. В общем, это тривиальный триллер, иногда приближающийся к черной комедии. Любители Боулза могут прочесть роман как страшную своим убожеством изнанку его ярких кошмаров, как подозрение, что «подсознание» или «чужое желание» или «судьба», которые тебя пожирают, устроены не как прекрасные в своей непредсказуемости туземцы или безумцы, а как ничтожные западные мошенники. Но начинать знакомство с Боулзом лучше с других его книг.

Осне Сейерстад. «Книготорговец из Кабула»

Ради этой книги норвежская журналистка Осне Сейерстад год прожила в Кабуле в семье афганского книготорговца: носила паранджу, спала на полу с его семьей, ездила с ними по стране и все записывала. Получилась история, балансирующая на грани документальности и романа: на основе реальной судьбы своих героев Сейерстад создала серию коротких рассказов. Одной семьи для этого оказалось вполне достаточно — главный герой тут даже не сам книготорговец, сохранивший свою шикарную библиотеку, несмотря на строгости и запреты Талибана. А его старшая жена Шарифа, сосланная в Пакистан за ненадобностью, которая сидит и ждет, когда муж приедет или разрешит вернуться обратно. И младшая жена Соня, красавица и дурочка с брильянтами в шкафу. И его мать Бибигуль, почти сошедшая с ума от бесконечных родов и того, что последнего ребенка ей пришлось отдать другой женщине. И работящая племянница Лейла, которой родственники не разрешают учиться. Так что книга получилась вовсе не об Афганистане, а об афганских женщинах.

Отсюда все хорошее и плохое, что здесь есть. С одной стороны — тенденциозность: живя в афганской семье, Осне оставалась европейкой, возмущалась положением женщин в афганских семействах и писала больше всего об этом, прикрываясь модным и всепрощающим жанром «записок путешественника». Феминистский пафос тут непонятно к чему, поскольку непонятно к кому обращен: ни к кабульским же женщинам, да и не к эмансипированным европейкам. К тому же трудно избавиться от ощущения, что своим героиням Сейерстад приписала свои же переживания (в предисловии сказано так: «Когда я описываю мысли и чувства своих героев, то опираюсь на их же собственные рассказы или мои представления о том, что они могли чувствовать в тот момент»). И все-таки повествование это более чем увлекательное — хотя бы потому, что, зная язык и имея возможность проникнуть во многие, практически никому не доступные области афганского общества, Сейерстад смогла достаточно подробно описать «мир за паранджой».

Меир Шалев. «Как несколько дней»

У себя в Израиле Меир Шалев практически самый главный писатель. У нас его хоть и переводили, но до обидного мало пропагандировали. Поэтому, хоть его третий роман «Как несколько дней» и повторяет многие другие его романы, для отечественного читателя и он может оказаться откровением. Здесь рассказана история деревенского мальчика Зейде, мать которого родила его сразу от трех отцов и дала ему имя, переводящееся с идиша как «старик», чтобы Ангел Смерти не забрал его до срока. А точнее, матери мальчика Юдит и трех влюбленных в нее мужчин. А точнее, мальчика, обреченного всю жизнь жить памятью, как старик. Эта общая еврейская память и есть главный герой романа Шалева. Здесь вся жизнь протекает как несколько дней за четырьмя обедами с перерывами в двадцать лет у одного из отцов Зейде и за воспоминаниями о событиях, прошедших еще до рождения героя. Израильский вариант магического реализма, где вместо чудес — тысячелетия еврейской истории и забавные прибаутки, главная из которых, к которой сводится весь роман: «А менч трахт ун а гот лахт» — «Человек предполагает, а Бог над ним смеется».

Алексей Варламов. «Григорий Распутин»

Распутин по определению одна из интереснейших фигур российской истории. И написано о нем чрезвычайно много. Вот теперь написан еще один многостраничный труд. Книга писателя Алексея Варламова о Григории Распутине не сообщает нам об этом персонаже ничего неожиданного. Образ злого гения семьи последнего российского императора в этой книге какой-то среднестатистический. В этой среднестатистичности, рожденной сведением вместе огромного количества источников, главное преимущество этой биографии. На протяжении нескольких десятков страниц Варламов приводит свидетельства как подтверждающие, так и опровергающие, например, факт принадлежности Распутина к секте хлыстов, для того чтобы прийти к выводу, что — неясно. Точно так же неясно, был ли Распутин настоящим целителем, жил ли он с любимой фрейлиной императрицы Анной Вырубовой. Выходит, что многое неясно, зато все в целом — вполне достоверно.

Никакой собственной «идеи Распутина» или «той России, в которой Распутин был неминуем» у Алексея Варламова не имеется. Он не иллюстрирует чужими домыслами и воспоминаниями собственные построения, а предоставляет возможность голосам современников «Святого Черта» и некоторых современных исследователей слиться в единый гул. Мелодия у него правдивая, но не захватывающая.