премьера опера
Одной из оперных премьер в Зальцбурге нынешним летом стала постановка "Армиды" Йозефа Гайдна — произведения, которое считается лучшим образцом оперного творчества композитора. Ставил оперу на сцене Скального манежа (Felsenreitschule) немецкий режиссер Кристоф Лой, а музыкальным руководителем выступил известный знаток оперной музыки XVIII века Айвор Болтон (дирижировавший оркестром зальцбургского Моцартеума). Из Зальцбурга — СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Гайдн написал "Армиду", как и прочие свои итальянские оперы, для дворцового театра своего патрона, князя Эстерхази. Премьера состоялась в 1784 году — иными словами, в череде многочисленных барочных и раннеклассических опер, посвященных легендарной волшебнице, она является последней. И надо признать, что, слушая оперу, трудно удержаться от ощущения, что сюжет уже несколько устал. Храбрый рыцарь Ринальдо, украшение войска крестоносцев, становится жертвой коварства сарацин. Волшебница Армида силой магии, а также собственных женских чар превращает его во влюбленного пленника, но паладин все-таки умудряется стряхнуть с себя любовно-колдовской столбняк и бросает Армиду, невзирая ни на какие ее ухищрения.
В драму все это превращали разными способами. Кто-то напирал при том в основном на магию и чудеса, кто-то — на психологию и эмоции, кто-то — на рыцарство и священную войну, кто-то еще — и на мелкие, но занимательные интриги второстепенных персонажей. Гайдновская же "Армида" в чисто драматургическом смысле просто-таки удивительно слаба (особенно после купюр, все же сделанных постановщиками). Собственно, ничего и не происходит. Ринальдо все прощается и прощается с Армидой: уходит, возвращается, опять прощается, опять уходит и так далее. Выражения полагающихся эмоций и составляют большую часть "хронометража". Существует, конечно, и злобный дамасский король Идрено, дядя Армиды, про которого сложно что-либо сказать, кроме того, что он сильно не любит крестоносцев. Существует товарка Армиды Зельмира, которая между делом влюбляется в еще одного франкского рыцаря, Клотарко, но и этот ни с того ни с сего случившийся эпизод повисает в воздухе. Есть, наконец, третий рыцарь, Убальдо, но его роль сведена к чтению Ринальдо нотаций. В конце концов Ринальдо уходит уже вроде бы насовсем — следует финал, но какой: под бодрую маршевую музыку персонажи как-то впопыхах обмениваются последними репликами, после чего хор поет пару незначительных фраз: "Ах, мол, какая неприятность". И все.
То есть режиссеру Кристофу Лою и его команде (драматург Анника Халлер, сценограф Дик Бекер, художник по костюмам Беттина Вальтер) пришлось нелегко. Прежде всего разумно было бы предполагать, что от любого намека на христианско-мусульманский конфликт постановщики откажутся,— они и отказались, сославшись на то, что если кто в опере и воюет, так это прежде всего Армида с Ринальдо. Сценографическое и постановочное решение, соответственно, в высшей степени абстрактно. Колоссальное сценическое пространство Скального манежа занимают три огромных объекта. Слева — громадная наклонная плоскость, ровный деревянный склон. Посередине — опять же исполинская конструкция, нагромождение положенных друг на друга не то досок, не то листов фанеры. Справа — вертикальная стена. В этом антураже и расставляются довольно условные мизансцены.
О состоянии войны при этом свидетельствует немногое. Ринальдо носит штаны с лампасами, Убальдо наряжен даже в подобие мундира, но при этом разъезжает по сцене на инвалидной коляске. Да еще время от времени появляющаяся шустрая массовка одета в майки разного цвета: "крестоносцы" — в синие, "сарацины" — в красные. Может быть, имелись в виду гендерные оттенки (мир Ринальдо против мира Армиды), но более всего это напоминает соперничающие футбольные команды. Тем более что физической активности в спектакле действительно много. Та же массовка с помощью веревок на альпинистский лад штурмует элементы сценографии. Герои иногда исполняют речитативы или даже арии, натурально и весьма резво бегая, не на шутку сцепляются пару раз Армида с Ринальдо, король Идрено избивает Клотарко смертным боем, ну а Армида в конце второго акта эффектно скатывается кубарем по деревянному пандусу с высоты добрых шести метров, едва успев допеть.
Иными словами, вместо живописания некоей развивающейся череды событий спектакль скорее фиксирует непреходящее общее ощущение соперничества и разлада, которое, естественно, в первую очередь персонифицируется в паре главных героев. Как ни странно, несмотря на всю абстрактность постановочного языка, спектакль не лишен ощущения живой и буквально пульсирующей драмы. Разумеется, не только из-за резких движений на сцене — действует в первую очередь музыка, которая и позволяет понять, почему же "Армида" была самой успешной из гайдновских опер.
Его язык здесь пластичен, разнообразен, почти по-барочному настойчив в передаче разнообразных аффектов действующих лиц. Ключевые сцены (прежде всего предфинальная сцена Ринальдо в волшебном лесу) по своей эмоциональной силе и по изумительной красоте оркестровки заставляют вспомнить даже не более известную вокальную музыку Гайдна (вроде "Сотворения мира"), а скорее лучшие страницы "реформаторских" опер Глюка. Игра оркестра зальцбургского Моцартеума под управлением Айвора Болтона, более аккуратная, нежели вдохновенная, тем не менее без малейшей потери воссоздавала странный и непривычный, но художественно безупречный музыкальный мир гайдновской оперы.
У Аннетты Даш получилась именно такая Армида, которой стоило ждать,— сильная женщина, мечущаяся от надменности к кротости, образ, украшенный эффектностью крепкого голоса и первоклассной техникой. Светлый, звонкий тенор Михаэля Шаде демонстрировал разом и безукоризненную вживленность в материал, и тонкий вкус, и внимание к рисунку роли. Знаменитый американский тенор Ричард Крофт в партии Убальдо при мягкой, искусной красоте вокала неожиданно убедительно продемонстрировал и неоднозначность своего персонажа, которой требовала режиссерская идея. Итальянскому бас-баритону Вито Прианте (Идрено) было отведено не так много сценического времени, но и его хватило, чтобы представить свою вроде бы одномерную партию сочно и убедительно. Впрочем, помимо работ всех этих очень известных вокалистов публику ждало еще и приятное открытие в виде двух молодых певцов — сопрано Мойки Эрдманн (Зельмира) и тенора Бернарда Рихтера (Клотарко). Их свежие, чистые, но сильные и превосходно тренированные голоса немало делают для создания того живого и завораживающего ощущения, в котором "Армида" — вопреки, казалось бы, сюжету и даже вопреки постановке — все-таки держит слушателя.