Диагноз по капле крови

Российским ученым удалось добиться невероятных открытий на мировой арене и сдвинуть с мертвой точки диагностику задержки роста плода у беременной женщины. Опубликовано исследование, доказывающее возможность определения задержки роста плода во время беременности по результатам исследования крови будущей матери.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Но обо всем по порядку. Задержка роста плода — актуальная проблема не только современного акушерства, но и здравоохранения в целом. Эта патология занимает одно из лидирующих мест в структуре перинатальной заболеваемости и смертности и оказывает огромное влияние на рост и развитие ребенка, что определяет состояние его здоровья в течение всей последующей жизни. Как показывают современные исследования, задержка роста плода ассоциирована с ростом заболеваемости и смертности новорожденных и имеет непосредственную связь с перинатальными осложнениями, с такими как преждевременные роды, антенатальная гибель плода и смерть новорожденного в неонатальном периоде, неврологические нарушения, в том числе развитие детского церебрального паралича. С задержкой роста плода могут быть связаны и такие патологические состояния, как ожирение, артериальная гипертензия, сахарный диабет II типа, возникающие во взрослом возрасте.

«Ъ-Наука» расспросил о новых исследованиях и открытиях, совершенных российскими учеными в этой области, акушера-гинеколога Наталью Кан, д.м.н., профессора, врача высшей категории, заместителя генерального директора по научной работе — директора института акушерства ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В. И. Кулакова» Министерства здравоохранения Российской Федерации.

— Наталья Енкыновна, вы много лет занимаетесь исследованием такого осложнения беременности, как задержка роста плода. Чем обусловлена актуальность этой проблемы?

— Несмотря на то что долгие годы акушеры-гинекологи пристально изучают эту проблему, задержка роста плода не имеет тенденции к своему снижению. Это первое, чем обусловлено пристальное внимание врачей и исследователей к данному осложнению беременности. Второе, несмотря на то что предложены новые критерии постановки диагноза, проблема все еще остается нерешенной: мы до сих пор не нашли таких достоверных диагностических критериев, которые могли бы во время беременности стопроцентно сказать о наличии задержки роста плода. Поэтому диагноз окончательно ставится постнатально уже после рождения, а по данным некоторых ученых, в 75% случаев диагноз остается не установленным до рождения ребенка. Кроме того, у новорожденных с задержкой роста или малой массой тела при рождении в неонатальном и постнатальном периодах отмечается более высокая частота возникновения осложнений.

— Случаев рождения детей с малой массой тела становится больше?

— Частота задержки роста плода у женщин, не имеющих факторов риска, в разных странах колеблется в определенных пределах — от 5% до 15%. В развивающихся странах этот процент иногда даже выше, так как имеются проблемы с доступом к медицинской помощи, ограничение материальных ресурсов (полноценное питание, надлежащий уход и др.). Кроме того, мы стали больше говорить о том, что у детей, которые рождаются с задержкой роста, в дальнейшем (во взрослом возрасте) часто развиваются метаболические, кардиоваскулярные, нервно-психические и другие расстройства. Это тоже большая проблема для будущего таких детей и здравоохранения в целом.

— Существуют ли сегодня эффективные методы профилактики задержки роста плода?

— Относительно методов профилактики можно сказать следующее. Прежде всего мы выделяем группы риска и определяем когорту пациенток, которым следует рекомендовать коррекцию образа жизни. Ни для кого не секрет, что есть женщины, которые изнуряют себя диетами, ведут чрезвычайно активную физическую деятельность. Им во время беременности необходимо давать рекомендации по нормализации питания и своего образа жизни.

Кроме того, если мы говорим о медикаментозной профилактике, то на сегодняшний день общепризнанным является профилактика ацетилсалициловой кислотой. Но необходимо отметить, что отношение к ней в медицинском сообществе неоднозначное: часть ученых придерживается мнения о ее эффективности, а другая — сомневается в этом. Кроме того, следует учитывать когорту людей, генетически не чувствительных к аспирину, этим может быть обусловлена неэффективность проведения такой профилактики у ряда беременных женщин. По мнению некоторых исследователей, эффективной может быть профилактика низкомолекулярными гепаринами. Исследования в этих областях продолжаются.

— Наталья Енкыновна, современная медицина умеет диагностировать задержку роста плода по данным УЗИ, а также по биохимическим маркерам. Вы три года работали над исследованием, которое позволяет по крови матери определить, есть ли задержка плода…

— Прежде всего, следует сказать, что исследование проводилось в ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В. И. Кулакова» Министерства здравоохранения Российской Федерации (директор — академик РАН, д.м.н. Геннадий Сухих). Это крупнейшее в стране научно-лечебное учреждение, которое является базой для реализации программ по сохранению здоровья матери и ребенка. В центре под руководством Геннадия Тихоновича Сухих ведется разработка новейших научных направлений в области акушерства и гинекологии для того, чтобы затем внедрить новые методы диагностики и лечения в клиническую практику.

В настоящее время ключевой проблемой в акушерстве является отсутствие достоверных маркеров, позволяющих своевременно диагностировать задержку роста плода и прогнозировать риск повреждения его центральной нервной системы. Современные методы, включая ультразвуковую допплерометрию, обладают ограниченной диагностической и прогностической ценностью. В связи с этим актуален поиск новых молекулярных маркеров, позволяющих своевременно выявлять задержку роста плода и оценивать риск развития неврологических нарушений у плода еще во время беременности. Особый интерес в данном контексте представляют белки нейронального происхождения, участвующие в процессах нейрогенеза и синаптической пластичности. Они секретируются в составе нейрональных экзосом, являющихся одними из основных звеньев в межклеточной коммуникации и патогенезе повреждения нервной ткани.

— В чем заключается само открытие?

— Говоря простым языком, мы смогли во время беременности в крови женщины исследовать белки головного мозга плода. Это очень большой прорыв в изучении задержки роста плода. Если говорить более сложным медицинским языком, то мы провели научное исследование, целью которого было оценить дисфункцию нейрогенеза при ранней форме задержки роста плода на основании получения фетальных нейрональных экзосом из плазмы крови матери. Также нам было важно провести оценку экспрессии белков-нейротрофинов в их составе, вовлеченных в нейрогенез и регуляцию пластичности нервной системы плода, установить взаимосвязи с клиническими и функциональными данными. В наше исследование были включены 45 беременных женщин. В основную группу вошли 20 беременных с ранней формой задержки роста плода. Группу сравнения составили 25 беременных с физиологически протекающей беременностью. Гестационный возраст новорожденных в обеих группах не превышал 34 недели. Технология получения внеклеточных везикул включала изолирование тотальных экзосом из плазмы крови беременных с помощью коммерческого набора и последующую иммунопреципитацию фетальных нейрональных экзосом из их пула. Исследование проводилось нами в течение нескольких лет. Полученные результаты впервые продемонстрировали возможность обнаружения нейродисфункции головного мозга у плодов с задержкой роста на основе оценки экспрессии нейрональных белков, изолированных из крови матери. Изменение их уровня может как отражать степень дисфункции мозга, так и рассматриваться в качестве потенциального прогностического и диагностического маркера патологического состояния плода и новорожденного.

— Подобное исследование новое в мире? В России?

— Да, это именно российское открытие, которое в 2025 году мы опубликовали в иностранном издании и тем самым показали, что российские ученые первыми выступили с данной повесткой. Так что это абсолютно российское открытие, которое изменит дальнейшие процессы изучения и, возможно, лечения задержки роста плода! Но впереди еще очень много работы, поскольку пока такие исследования не являются массовыми.

— Как вы думаете, когда начнут применять его на практике, то есть когда женщина сможет сдать кровь и узнать о задержке роста плода?

— Это очень сложный вопрос. Это исследование весьма недешевое, и мы пользуемся очень дорогими иностранными реагентами. Чтобы внедрить это массово, нужно время, я думаю, не менее пяти лет.

— В 1986 году Дэвид Баркер заметил, что те люди, которые страдают ожирением, родились с низкой массой тела. Какие еще его наблюдения были подтверждены, а какие опровергнуты?

— Предложенная теория внутриутробного программирования (или гипотеза Баркера) предполагает, что условия внутриутробного развития влияют на риск развития хронических заболеваний во взрослом возрасте. Согласно его наблюдению, дети, рожденные с низкой массой тела, во взрослом возрасте чаще страдают ожирением, сахарным диабетом II типа и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Многочисленные исследования последующих лет подтвердили связь между низкой массой при рождении и повышенным риском метаболических нарушений (инсулинорезистентность, гипертонические нарушения). При этом стоит отметить, что не все люди с низкой массой при рождении имеют ожирение — важны также постнатальные факторы (питание и образ жизни). При этом некоторые исследования показывают, что быстрая прибавка веса после рождения (а не только низкий вес при рождении) сильнее связана с ожирением.

Большое значение Дэвид Баркер придавал сердечно-сосудистым заболеваниям: люди, рожденные с низкой массой тела, чаще страдали ишемической болезнью сердца и артериальной гипертензией. Другие исследователи попытались найти этому объяснение: уменьшение числа нефронов в почках, изменение структуры сосудов, эндокринные перестройки могут привести к развитию нарушений сердечно-сосудистой системы.

Поскольку Дэвид Баркер был эпидемиологом, его внимание было обращено к влиянию материнского питания на будущее здоровье потомства. Он отметил, что недостаточное питание матери во время беременности повышает риск метаболических нарушений у ребенка. Подтверждение этому — описанное исследование периода 1944–1945 годов в Голландии, когда у детей, рожденных в этот временной промежуток, чаще встречались ожирение, диабет и шизофрения. При этом не все так однозначно. Избыточная масса тела и повышенное питание матери также повышают риски развития ожирения и сахарного диабета у ребенка в будущем.

Современная наука рассматривает гипотезу Баркера как часть более широкой концепции DOHaD (Developmental Origins of Health and Disease), которая включает не только внутриутробный период, но и первые годы жизни новорожденного.

— Раз сейчас не умеют точно диагностировать задержку развития плода, то, наверное, будущее и за лечением и корректировкой такого лечения на ранних стадиях?

— Наше исследование открывает новые возможности, ведь мы сможем диагностировать задержку роста плода на более ранних сроках беременности с высокой точностью. Перспектива лечения лежит прежде всего в раскрытии механизмов формирования данного осложнения беременности и разработке таргетных препаратов. Сегодня мы можем говорить, что микро-РНК, метилирование генов, посттрансляционные модификации, митохондриальная дисфункция и другое имеют важное значение в формировании задержки роста.

Есть работы, в которых говорится, что и наночастицы, и микро-РНК могут использоваться для профилактики и лечения задержки роста плода. Однако эти исследования находятся пока на доклинической стадии. В некоторых работах показана эффективность статинов, но они пока применяются лишь при преэклампсии. Есть работы, которые говорят о том, что сосудисто-эндотелиальный фактор роста можно непосредственно доставлять к месту развития патологии и это тоже может быть эффективно. Но все эти исследования также находятся либо на доклинической стадии, либо пока применяются при других патологиях. Тем не менее медицина не стоит на месте, и, возможно, через год-два мы сможем предложить новые препараты.

Оксана Никитина