На Валааме встретили закат Запада

1 августа президент России Владимир Путин встретился с президентом Белоруссии Александром Лукашенко на острове Валаам и после молитвы в храме ответил на вопросы двух журналисток, а на самом деле — на ультиматум Дональда Трампа. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников понял главное: даже не думайте! Да и не стоило долго объяснять.

Владимир Путин и Александр Лукашенко встретились непосредственно на Валааме, куда добирались самолетами, вертолетами и машинами.

Здороваться им в этот день пришлось не однажды, и всякий раз — на камеры, что, конечно, никого давно не смущает: надо так надо. А в случае с Владимиром Путиным и Александром Лукашенко — чем больше, тем лучше.

Они сначала пришли на молебен в храме Смоленской иконы Божьей Матери, а потом присели на скамеечку.

— Позвольте мне поблагодарить Александра Григорьевича, что он принял приглашение, приехал в такой день…— сказал Владимир Путин журналистам, которых тут было столько же, сколько и его с Александром Лукашенко, то есть двое: корреспондент «Интерфакса» Лана Самсония (не подозревавшая, что все так обернется) и белорусская журналистка примерно того же возраста и роста.

Паритет был, короче говоря, полный.

То есть ни телекорреспондентов, которые приезжают обычно заранее, ни журналистов так называемого кремлевского пула на Валааме в этот день не было (чего уж говорить про другие).

А жаль.

— Как договаривались, каждый год...— подтвердил Александр Лукашенко.

Российский президент между тем пояснил, что это за день:

— В такой день, когда мы вспоминаем всех воинов, которые положили свою жизнь за Отечество, у нас это памятная дата, это стало традицией... Мы регулярно встречаемся здесь. И, разумеется, будет возможность, как мы договаривались, обсудить наши текущие дела.

Они сейчас сидели на этой скамейке, а точнее лавочке возле Смоленского скита, у храма-памятника погибшим солдатам и офицерам. Говорят, что единственным насельником скита, который начал строиться в 1914 году, был иеросхимонах Ефрем, духовник главнокомандующего Русской армией великого князя Николая Николаевича.

Теперь сюда ездит Верховный главнокомандующий российской армией Владимир Владимирович. А так, говорят, ничего и не изменилось.

— Правительство,— стал рассказывать президент России,— работает очень активно. У нас уже свыше 50 миллиардов торговый оборот. Это очень хорошее достижение. Проектов много, причем они в таких очень важных, перспективных областях. Разумеется, при таком объеме всегда много вопросов возникает. У нас будет возможность эти вопросы обсудить.

— Выходные мы положим на алтарь обсуждения,— метко прокомментировал Александр Лукашенко, учитывая, куда они приехали и где сидели.— Владимир Владимирович, вы очень правильно сказали: когда я подлетал сюда, отметил, что мы с вами хорошую традицию зародили — два православных народа, мы как представители, каждый год (совместные визиты президентов России и Белоруссии на Валаам стали традиционными с 2019 года, нынешняя поездка — четвертая.— А. К.)... и этот храм уже как родной... Но вот на подъезде заметил, что Смоленский скит — это хорошо, но белорусского нет здесь скита.

Что ж, он и резиденцию свою старается построить там, где есть резиденция Владимира Путина.

— Это наше общее,— выручил его было господин Путин.

— Да,— согласился Александр Лукашенко.

— Заложен в 1914 году,— продолжил российский президент.

— Да, в 1914-м, ну и Смоленск рядом практически (не говоря уж о Белоруссии.— А. К.),— кивнул Александр Лукашенко.— Поэтому мы тоже подумаем. Места тут хватает.

Все-таки он это не случайно говорил, а всерьез на строительство нацелился.

Белорусский президент, надо полагать, не считал, что Смоленский скит — это общее.

Может, и правильно.

— Да, это пожалуйста,— разрешил Владимир Путин, и это будет иметь последствия.

— Построить храмик какой-то...— развивал свою мысль Александр Лукашенко.— Подумаем над этим, раз уж дорога проложена... Сюда много белорусов приезжает — вера одна православная наша. Поэтому спасибо вам за то, что положили хорошую традицию...

Пришла очередь журналисток.

— Хотели уточнить, получен ли ответ от Киева по поводу предложения, которое было озвучено в Стамбуле, о трех группах, которые могли бы действовать в онлайн-режиме,— заинтересовалась российская журналистка.— И еще один момент. Недавно, буквально на днях, Зеленский сказал, даже, по-моему, сегодня, что с Россией сейчас не имеет смысла вести переговоры и надо дождаться, когда сменится режим.

— В принципе, можно ждать, если руководство Украины считает, что сейчас не время, а нужно подождать,— моментально отреагировал господин Путин.— Пожалуйста, мы готовы подождать.

Он, конечно, понимал, как это прозвучит (для этого и говорил): российская армия сейчас наступает, и ее Верховный главнокомандующий готов был великодушно подождать с переговорами.

— Это первое. Второе: все-таки наш политический режим основан на Конституции Российской Федерации, и сформирована власть строго в соответствии с Основным законом государства, чего не скажешь об Украине,— продолжил он, и могло показаться из этих слов, что власть на Украине должна быть сформирована строго в соответствии с Конституцией Российской Федерации, если бы он все-таки не продолжил.— Сейчас не хочу вдаваться в детали, но сегодняшняя власть не основана на украинской конституции, конституция явно нарушена, но не хочу вдаваться в эти детали.

Тут незримо присутствовал, конечно, третий собеседник, и это был не великий князь Николай Николаевич (хотя и он, быть может, присматривал за всей этой суетой.— А. К.), а президент США Дональд Трамп, кому были адресованы многие из тех слов, которые только начинали произноситься и должны были быть еще произнесены.

— Что касается переговоров,— продолжал российский президент,— то переговоры всегда востребованы и всегда важны, особенно если это стремление к миру. Я оцениваю в целом положительно (его же просили оценить ход переговоров.— А. К.). А как же можно не положительно оценивать то, что сотни людей возвратились на Родину? Это положительно.

Мы из гуманитарных соображений, как вы знаете, передали тысячи тел погибших украинских солдат, получили в ответ несколько десятков наших парней, которые сложили головы за Родину. Разве это не положительно? Конечно, это положительный момент.

Дальше Владимир Путин, такое впечатление, перешел на разговор непосредственно с Дональдом Трампом и обратился к ответам на его упреки в том, что российский президент не хочет мира и ничего для этого не делает.

— Что касается каких-то разочарований со стороны кого бы то ни было,— объяснил он,— то все разочарования возникают от избыточных ожиданий.

Это сейчас была рекомендация от психотерапевта.

— Это известное общее правило,— добавил президент России,— но для того, чтобы подойти к решению вопроса мирным путем, нужно вести обстоятельные разговоры, и не на публике, а это делать нужно спокойно, в тиши переговорного процесса. И именно для этого мы предложили создать три группы, о которых вы упомянули.

Три группы — это новое предложение российской делегации в Стамбуле, согласованное, безусловно, с верховным главнокомандующим. Три группы могут обсуждать вопросы урегулирования еще очень долго и, как он сказал, обстоятельно. Ведь их три.

За это время российская армия сможет еще много чего успеть.

— В целом реакция украинской стороны была позитивной,— невозмутимо добавил президент России.— Договорились, что мы можем вести такие переговоры без камеры, без всякого политического треска, в спокойном режиме и искать компромиссы. Они пока не заработали. Эта работа пока не началась, но в целом, повторяю, первая реакция, как нам показалось, украинской стороны была положительной. Поэтому мы рассчитываем на то, что этот процесс будет запущен.

То есть надо было понимать, и прежде всего именно Дональду Трампу, что переговорный процесс запущен и что прекращение огня не за горами.

— Остались ли в силе те условия долгосрочного перемирия, которые вы озвучили год назад? — спросили Владимира Путина, можно сказать, вдогонку.

И вот этому вопросу он, кажется, даже обрадовался. Он хотел это сказать:

— Да, эти условия, безусловно, остались прежними. Это даже не условия, а цели, я сформулировал цели России. До сих пор, до того момента нам говорили, что непонятно, чего Россия хочет. Вот мы их сформулировали в июне прошлого года на встрече с руководством Министерства иностранных дел Российской Федерации. Там все ясно, но главное — это искоренить причины, породившие этот кризис. Это основное.

Тут появилась еще одна мысль, заслуживающая внимания:

— Ну и, конечно, гуманитарные вопросы, вопросы безопасности в широком смысле — вопросы безопасности России, но и той же Украины,— произнес президент России.

— Кстати говоря, со стороны украинской делегации прозвучала мысль о том, что, наверное, есть смысл говорить о безопасности и России, и Украины в контексте общеевропейской безопасности. Это один из руководителей украинской делегации высказал такое соображение. И в целом мы считаем, что это правильно, мы это разделяем.

То есть не исключено, что при некоем варианте развития событий следует подумать о том, чтобы вместе противостоять угрозам с Запада. И не он, Владимир Путин, это сказал.

Звучит, конечно, многообещающе, и прежде всего для Украины.

— И гуманитарный вопрос — это русский язык, это независимость и достойные условия развития православной церкви, христианской церкви на Украине,— произнес господин Путин.— Все это в совокупности должно быть обсуждено и должно быть положено в основу долгосрочного, длительного, вообще без всяких временных ограничений, мира.

Было очевидно, что он за мир без условий.

И так же очевидно, что это мир на условиях России.

Да, сейчас у Владимира Путина был один из сложнейших переговорных моментов с Дональдом Трампом.

Российский президент ничего, конечно, не говорил про ультиматум, но разве не его он имел в виду, когда рассказывал о трех рабочих группах, которые вот-вот, если все будет по здравому смыслу, заработают? И разве не в связи с ультиматумом Владимир Путин повторял, что в его позиции ничего не изменилось и уж, верно, не изменится. Все цели в этой войне, в том числе те, по которым бьет российская армия, остались прежними.

Теперь озвучивала вопросы белорусская журналистка, и хорошо, и правильно — все-таки Александр Лукашенко уже заждался:

— Уважаемый Александр Григорьевич, Владимир Владимирович, не могу не спросить на злобу дня: с Запада постоянные санкции, Евросоюз буквально штампует пакет за пакетом — 18 мы уже насчитали! В этой связи вопрос: как-то будет меняться стратегия Союзного государства, как-то будем реагировать и менять нашу антисанкционную стратегию?

Всегда с некоторым смятением смотришь за тем, как журналисты в своих вопросах вдруг стараются отождествить себя с властью, употребить по отношению к ней местоимение «мы», и думаешь против воли: а что, может, и правда так надо, может, маски сброшены и стесняться уж нечего?.. Но потом все ж таки стараешься себя образумить: да, может, не все еще потеряно, в том числе в профессии... Нет-нет, не все.

— Мы уже все поменяли, что нам нужно было,— подробнейшим образом ответил Александр Лукашенко.— Если перед нами закрыл кто-то дверь, в мире очень много открытых дверей (В последнее время что-то меньше.— А. К.). И Россия, и Беларусь сегодня сделали очень серьезный разворот. Я думаю, время пройдет, мир еще оценит то, что сделано нами (Интересно, в какой форме.— А. К.). Это было просто невозможно представить в начале 20-х годов (XXI века.— А. К.), но тем не менее сделали, развернули, живем и будем жить! В нашем мире никому не удастся на колени поставить нас. Мы полны решимости отстоять свои интересы. Россия — это кладезь полезных ископаемых и технологий. Поэтому нужно время для того, чтобы окончательно и своим сомневающимся, и вокруг доказать, что мы способны на многое.

Все-таки с Александром Лукашенко Владимиру Путину как-то, кажется, спокойнее.

Хоть президент Белоруссии и обращает слишком пристальное внимание на полезные ископаемые России.

— То, что спросили у Владимира Владимировича по поводу переговоров и его позиции, в данном случае абсолютно поддерживаю,— добавил Александр Лукашенко.— Очень правильно! Президент говорит о том, что война войной, но переговоры ведутся всегда.

Он должен бы, конечно, всем объяснить то, что сейчас сказал Владимир Путин, в том числе и для себя.

— Американцы воевали во Вьетнаме за тридевять земель и с первого дня войны вели переговоры!.. У украинцев ошибка, я за этим наблюдаю, в том, что они требуют невозможного. То, что они говорят, и то, что предлагает Россия... Только что президент озвучил это... За столом переговоров решается! Там могут быть компромиссы, отступления, повороты, развороты. А вот так, в лоб,— это, знаете, правильно вы сказали,— это на публику. Это к тому, что мы говорим много, а делать ничего не хотим.

Признание Александра Лукашенко дорогого стоило.

— Я вот публично говорил, и заявление нашего общего друга, за которого мы так переживали, Дональда Трампа...— признания продолжались, причем такие, от которых час от часу Владимиру Путину было не легче.

Но уж не в первый раз Александр Лукашенко играл роль Владимира Путина Заговорившего, и ему еще только предстояло вжиться в нее до конца.

— Я помню наши переживания, чтобы он победил и так далее,— подтвердил президент Белоруссии то, что президент России вряд ли подтвердил бы.— Там 50... 60… 10 дней... Это тоже так политика не делается! Если он (Дональд Трамп.— А. К.) мира хочет, он должен подключаться аккуратно, основательно! Это военное столкновение, и указать там не получится, тем более ядерной державе! Слушайте, ну это просто смех вызывает!

Тонкая игра Владимира Путина, казалось, летела к черту, хоть и не стоило так говорить, учитывая, на какой скамеечке и где они сейчас сидели, но тут уж в разгаре была другая игра, в плохого и хорошего полицейского, не такая уж замысловатая, конечно, и даже, может, топорная, но чем тоже не игра? Тем более что Александр Лукашенко, может, и не играл в нее, а просто, как обычно, рубил сплеча, то есть подыгрывал.

— Вы знаете, недавно встречался с американцами,— Александр Лукашенко никогда не пренебрегает возможностью подчеркнуть свою роль в мировой политике.— Я им в открытую это сказал — это его близкие друзья,— вы же президенту скажите, что надо аккуратно это все делать! И можно договориться!

То есть, по его представлениям, политика делается так.

— Сегодня опять воздушное перемирие (Разве? — А. К.). Я говорю, да, Россия в этом заинтересована, президент Путин, но вы же этого не хотите! Скажите Зеленскому, пускай на это идет, чтобы не было вот этих летающих аппаратов и на голову людям не падали! — горячился президент Белоруссии.— Уже последнее. Вы знаете, случай, когда уже в Беларуси 59 кг взрывчатки, начиненной шариками и прочее!.. Ну хорошо, не взорвался, ударил по десятиэтажному дому, где жили обычные, простые люди... Это опасная эскалация. Нам надо прекращать, и делать это надо аккуратно.

Так Александр Лукашенко в очередной раз внес свою лепту в мирное урегулирование. То есть все запуталось окончательно, и хотелось, чтобы просто закончилось хоть как-нибудь.

— То, что россияне договариваются в Стамбуле с украинцами, Владимир Владимирович знает, он звонил мне, помните, благодарил,— снова вернулся к своему вкладу Александр Лукашенко.— Продолжение в Беларуси... Мы все делаем: обмены на границе... Украинцы открыли границу, участок, что они делали, железнодорожное сообщение там восстановили... То есть подвижки есть!

Не все уже можно было понять.

— О детях много кричали,— добавил Александр Лукашенко.— Пожалуйста, россияне говорят, приезжайте, смотрите, ведутся переговоры уполномоченным по правам человека России, Украины, по деткам ведутся переговоры!.. Что сделала плохо Россия? Идет война, дети остались беспризорными, накормили, одели!.. Нет, их в этом обвинили! За что? Пожалуйста, давайте договариваться! И обмен идет...

Насчет детей, конечно, была больная и тяжелая тема. Тема в том числе и Международного уголовного суда.

— Выяснилось, что нет этого количества детей,— вступил в разговор и Владимир Путин, также неравнодушный к этой теме.

— Нет такого количества, конечно! — поддержал президент Белоруссии. Вот три или четыре ребенка обменяли, которые родители детей потеряли! Пожалуйста...

— Когда мы в ходе переговорного процесса в Стамбуле сказали: пожалуйста, давайте списки. Ничего же нет! — пояснил Владимир Путин.

Список оказался, судя по информации российских переговорщиков, и правда небольшой.

— Списков нет! — воскликнул и белорусский президент.— Поэтому идет нагнетание публичное, это не на пользу, надо просто садиться за стол и договариваться, какие бы позиции ни были!

Но на условиях России, как известно.

— А переговоры, кстати, начинались именно в Белоруссии,— заметил Владимир Путин.

— Да, три раунда прошли! — подтвердил Александр Лукашенко.— Не нравится в Беларуси? Ну хорошо, мы с Владимиром Владимировичем обсуждали: да хоть на Луну, куда угодно!

То есть обсуждался и вариант с Луной. Они все-таки далеко зашли.

— Но надо садиться за стол переговоров и разговаривать, а не бросать камни друг в друга! — в сердцах бросал Александр Лукашенко.

Ну что еще надо, чтобы Дональд Трамп этот понял: двое на лавочке готовы как никто, и как раз это тот самый Никто не ценит?!

— «Я хочу встретиться с Путиным!» — передразнил неопытного украинского президента его старший коллега, но младший брат российского президента.— Ну что ты кричишь об этом?! Подготовьте соответствующую почву, заявление и прочее,— американцам об этом говорил! — подготовьте, а потом садитесь и подписывайте! И Трампа зовите, Макрона, кого угодно, Стармера (ударение, конечно, на «е».— А. К.), но надо же подготовить! Что они, не понимают это? Понимают. А раз так заявляют, значит, не хотят, а просто на публику играют!

Все таким образом постепенно все же прояснялось.

Эти двое все-таки умели, кажется, вместе не только играть, но и разыгрывать.

— Может быть, есть уже ясность все-таки по «Орешнику»? — с надеждой в голосе интересовалась белорусская журналистка.— Обе стороны подтверждали, что «Орешнику» в Белоруссии быть, но, может быть, какая-то уже есть конкретика?!

— Конкретика в том,— веско, но туманно заявил Александр Лукашенко,— что военные, хоть они люди конкретные и везде торопятся, хотели этот «Орешник», имеется в виду белорусскую позицию, разместить «Орешник» где-то в будущем году. Владимир Владимирович правильно сказал: в этом году мы в основном должны закончить эти процессы — строительства, создания и так далее. Мы от этого не отступаем пока.

— Нет, не отступаем,— подтвердил российский президент.— Первое, что хочу в этой связи сказать. У нас произведен первый серийный комплекс «Орешника», первая серийная ракета, и она поступила в войска. Теперь серия заработала. Это первое. Второе. Наши специалисты — и белорусские военные специалисты, и российские — выбрали место для будущих позиций, и сейчас идет работа по подготовке этих позиций. Так что, скорее всего, мы до конца года этот вопрос закроем... Все по плану у нас.

То есть у них все-таки есть план.

— Владимир Владимирович, как вы оцениваете сейчас ситуацию на СВО и вообще динамику? — президент России был спрошен в лоб.

Надо же, и к этому вопросу был готов Владимир Путин:

— Вчера, как обычно, несколько раз обсуждал эти вопросы и с министром обороны, и с начальником Генерального штаба, и знал, что у нас будет подход к прессе (он, оказывается, в отличие от журналистов, знал, то есть ему-то сказали.— А. К.), их сам спросил. Говорю: «Как ответить на такой вопрос: ситуация на СВО?» Ответ был такой: «Отвечайте, пожалуйста, честно». Сейчас они увидят это — вспомнят. А что такое честно сегодня?! Это значит, что наши войска наступают по всей линии боевого соприкосновения!.. По всей: и в приграничной зоне, и в Донецкой республике, и в Луганской, и в Запорожье, и в Херсоне — везде, на всех участках. Где-то больше, где-то меньше, но позитивная активность!

То есть это был именно тот случай, когда правду говорить легко и приятно.

— Совсем недавно, вы слышали, взят новый населенный пункт — Часов Яр,— продолжил президент России.— Это достаточно большой населенный пункт. Мы уже слышали о том, что это не соответствует действительности. Я вам могу сказать и заверить вас, что это полностью соответствует действительности. Более того, Минобороны объявило только, по-моему, вчера. А на самом деле Часов Яр был взят несколько дней назад. Занимались так называемой зачисткой. Хотя, наверное, попытки контратак есть. Но и, кроме того, такие заявления, что с нашей стороны это неверная информация, говорит о том, что высшее политическое руководство Украины не очень информировано о ходе происходящих событий. Ну, это уже их проблемы.

Тем не менее высшее политическое руководство Украины продолжает настаивать.

И Владимир Путин пояснил уже просто на пальцах, почему ни на какие ультиматумы он на самом деле поддаваться просто не может себе позволить:

— Но в целом динамика, повторяю еще раз, положительная. Ведь совсем недавно, вспомните, все говорили — наши недруги и недоброжелатели — о необходимости нанесения России стратегического поражения на поле боя, а сегодня у них другая, одна, но пламенная страсть: остановить наше наступление во что бы то ни стало — либо обещаниями хорошей жизни, либо какими-то угрозами, либо довооружением, доукомплектованием ВСУ. Остановить, а потом заняться этими вопросами доукомплектования, довооружения.

И это то, чего как раз и нельзя допустить.

— Повторю еще раз: нам нужен длительный и прочный мир на хороших, базовых основаниях, которые удовлетворяли бы и Россию, и Украину, обеспечили бы безопасность обеих стран,— повторил господин Путин.

— И, наверное, правы те переговорщики с украинской стороны, которые так аккуратно, между прочим, но все-таки выложили идею о том, что надо говорить, может быть, о европейской безопасности в целом.

Владимир Путин не бросал попыток столкнуть украинских и европейских коллег.

Острые вопросы белорусской журналистки все еще следовали один за другим:

— Если из Минска и Москвы все чаще звучит идеология о мире, настрой урегулировать все сложности, то от Запада диктаты и ультиматумы мы слышим только. Последнюю сделку даже ЕС и США называют просто позором для ЕС! Этот диктат, ультиматумы, торговые войны, диктат пошлин к чему могут привести вообще мировую экономику? И что нам от этого?!

— Недавно руководство России правильно заявило, что такое продолжение, хотя это уже произошло, приведет к деиндустриализации Европы, хотя это уже произошло у них! — торжествующе заявил Александр Лукашенко.

— Происходит,— справедливости ради поправил его Владимир Путин.

— И продолжается этот процесс! Они уничтожат Европу, Европейский союз! Как-то поговаривали, что такая цель у американцев тоже есть — ослабить этот центр силы! — еще больше увлекался Александр Лукшенко.— Все-таки Европейский союз не слабая была организация... Вот это и произойдет...

Все-таки это была не встреча с прессой, а просто песня.

— А им надо было не таскаться с нами лоб в лоб,— об этом тоже не раз говорил,— а вместе быть! — продолжал солировать Александр Лукашенко.— Вот Европейский союз и Россия — это мощь, если бы объединились!.. Конечно, никогда, наверное, американцы не смогут допустить — это страшно для них, это страшнее, чем Китай бы было!.. Если бы это объединить, это была бы силища! Но они этого не понимают. Да им, наверное, и не надо...

Зря он расстроился. Не стоило опускать руки.

— Я смотрю на этих лидеров... Не хочу при Владимире Владимировиче их характеризовать...— вздохнул президент Белоруссии.— Некоторые уже уходят, как их называют, хромые утки, другие только прошли — уже ниже 20% рейтинг... Народу не нравится эта политика! А почему не нравится народам Европы? А главная причина — это их позиция по отношению к Украине! Сами нищают, а огромные там миллиарды — до триллионов! — на вооружения и помощь Украине. Не знаю, наверное, это неправильно...

— Тема Украины так или иначе все равно поднимается во всех вопросах. Недавние скандалы, которые были в Украине, связанные с антикоррупционными ведомствами, как вы считаете, что это вообще? Как вы можете прокомментировать то, что произошло? — еще один вопрос к президентам напрашивался, как и остальные.

— Александр Григорьевич, как можно прокомментировать? — предчувствуя, очевидно, что скучно быть не может, посмотрел Владимир Путин на коллегу.

— Вы знаете, я думал, думал, думал...— признался президент Белоруссии и произнес монолог, из которого слова не выкинешь (а может, и хотелось бы.— А. К.).— Ну, Запад сейчас давит на Зеленского — я вот наблюдаю за этим и думаю: ну а что Зеленский хотел? Он миллиарды, миллиарды, сотни миллиардов взял денег! Запад говорит: ну, мы хотим посмотреть, куда пойдут эти деньги тратиться... И предложили когда-то создать антикоррупционное бюро и антикоррупционную прокуратуру — вот как раз к вопросу о суверенитете. Деньги взял — кто давал, говорит: мы хотим посмотреть как. Согласились, сейчас проснулись! Наверное, или выборы, еще чего-то хотят организовать — это на народ... Попробовали сделать, Запад быстренько организовался, сказал «нет». И через два дня — или там через сколько — он сказал «нет»! И через два часа Рада все отменила. Он подписал закон! Какой суверенитет? Никакого суверенитета. И возмущаться не надо: ты взял деньги — и тот, кто давал, хотел проконтролировать у тебя как у несуверенного государства, куда ты дел деньги. А куда девал — вы знаете: за это время люди на Лазурном берегу и дальше построили солидные дворцы и неплохо себя чувствуют — и даже в президенты Украины некоторые метят (а кто, кто хоть? — А. К.). Поэтому это чехарда, иначе не назовешь!

Любой другой ответ померк бы на фоне этой страсти.

Он и померк.

— Невозможно, чтобы люди избирали президента, парламент и не влияли на процессы, которые происходят в обществе,— убежденно произнес Владимир Путин.— Это унизительное состояние.

А на самом деле возможно.

Между тем Александр Лукашенко вдруг снова, уже напоследок, вспомнил про взятие Часова Яра:

— Часов Яр — это дорога на Краматорск, фактически центр СВО Украины. И что потом? Я это к чему говорю? Украина сегодня бегом должна просить его, Владимира Владимировича: «Давайте сядем за стол переговоров, давайте договоримся»! В противном случае через месяц, полтора, два, не знаю, там вообще даже оборонительных сооружений не останется! Россияне все это потихонечку отгрызут, захватят и пойдут дальше!

Тут он решил все-таки поправиться:

— Отвоюют.

— Вернут,— сам поправил его Владимир Путин.— Это наше.

Вот и думайте.

Андрей Колесников