кино
Молодежный фильм со скабрезным названием «Мальчик в девочке» (It`s a Boy Girl Thing) в очередной раз воплощает бродячий сюжет с обменом телами, который по замыслу должен пропагандировать мысль о равноценности самцов и самок, но только лишний раз намекает, что женская психическая организация и социальные функции слишком узки для мужчины, которому подавай простор и размах. На тему полового неравенства закручинилась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Поскольку «Мальчик в девочке» представляет собой типичный шлакоблок, которым украинские дистрибуторы затыкают пустоты в летней прокатной сетке, то говорить тут было бы совершенно не о чем, если бы уже окончательно прошла отрыжка после весеннего российского релиза с аналогичным сюжетом «Любовь-морковь». А так, можно сравнить, какие социопсихические реакции проявляет в одной и той же экспериментальной ситуации близкий нашему пониманию русский средний класс, обремененный необходимостью поддерживать свой профессиональный статус, и беспорточные американские старшеклассники, которых можно было бы назвать беззаботными, если бы над ними не висела дамокловым мечом необходимость определяться с выбором университета.
«Мальчик в девочке» описывает две типовые возможности: девочка-ботаничка (Самейр Армстронг), знающая наизусть всего Шекспира, с детства нацелилась в Йель, а ее сосед-лоботряс (Кевин Зегерс) рассчитывает пробить себе диплом о высшем образовании чугунной башкой в каске квотербека. Так что, в отличие от «Любви-моркови», здесь на первый план выходят не половые особенности, а идеологические, поведенческие, и главная цель фантастической рокировки не подогреть остывшие супружеские чувства, а преодолеть непримиримые противоречия и лютую неприязнь (хотя то, что она перерастет в любовь, так же неизбежно, как ренессанс брачных отношений в нашем фильме).
Ни российские, ни иностранные сценаристы не могут исхитриться так, чтобы сам механизм переселения душ из мужского тела в женское и наоборот выглядел если не объяснимым, то хотя бы остроумным. С одной стороны химичит демонический психотерапевт в семейной консультации, с другой, выпускает какие-то волшебные испарения ацтекский каменный истукан. Хорошо хоть никакая подробная мистическая база под это дело не подводится — главное, поскорее поменять мальчика и девочку местами. В обоих вариантах буквально совпадает первый жест и первая фраза, с которой превратившийся мужик ощупывает свое новое тело: «О боже! У меня сиськи!» Дальше в ход идут диетологические подробности: мальчик в девичьем теле вынужден давиться на завтрак овсянкой, а девочка, осмотрев удивительную штуку, обнаруженную в пижамных штанах, угощается пережаренным до последней стадии канцерогенности беконом. Его мечет на тарелку не кто иная, как жена Оззи Осборна Шэрон Осборн, дебютировавшая на большом экране в роли понимающей матери трудного подростка, к которой ей не привыкать.
Теоретически все подобные драматургические модели в финале должны подталкивать к выводу, что не важно, мужчина ты или женщина — главное, быть самим собой, а для этого лучше всего на некоторое время оказаться в шкуре человека, которого ты категорически не в состоянии понять. Но на практике обычно невозможно отвлечься от размышлений, какая буква все-таки предпочтительнее — «М» или «Ж». Ответ на этот вопрос кажется очевидным в очереди в туалет, без которого в фильме «Мальчик в девочке» по понятным причинам не обошлось.
Несмотря на мощное присутствие в титрах фильма англичан (это и режиссер Ник Хурран, и супружеская пара продюсеров сэр Элтон Джон и Дэвид Ферниш), тонким английским юмором «Мальчик в девочке» не блещет. Вникнув в проблемы утреннего стояка и зверской эпиляции на линии бикини, мальчик и девочка начинают лучше понимать друг друга и приходят к необходимости найти консенсус из чисто практических соображений: он учит ее играть в футбол, она его готовит к собеседованию в Йеле, причем в результате собеседование проходит гораздо глаже, чем решающий футбольный матч.
В общем, по итогам компаративного анализа «Мальчика в девочке» и «Любви-моркови» выходит, что в наших пределах мужику продвигаться по жизни проще, даже если внутри его поселилась собственная жена, а мужчина, запертый в женском теле, представляет собой беспомощное и жалкое существо. В американском же варианте ровно наоборот: плохой мальчик внутри хорошенькой девочки ее только украшает и помогает стать бойчее, а начитанная девочка внутри мальчика превращает его в плаксивого и трусливого гея.