фестиваль театр
В Калининграде проходит фестиваль искусств "Балтийские сезоны". Его главным событием стали двухдневные гастроли всемирно известного театра "Пикколо ди Милано" с легендарным спектаклем "Арлекин — слуга двух господ" в постановке Джорджо Стрелера. И театру, и спектаклю в этом году исполняется 60 лет. Приезд великого спектакля в Россию не мог пропустить РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Фестиваль "Балтийские сезоны" проводится уже в четвертый раз. Придумался он, как принято было говорить, "в свете постановлений партии и правительства" — среди прочих мероприятий, приуроченных к 750-летию города Калининграда-Кенигсберга. Но вот торжества отшумели, а фестиваль остался — теперь уже как свидетельство здоровых культурных амбиций региона-эксклава, которому теперь уделяют повышенное внимание. Программа вполне достойна, мало кто из региональных центров может похвастаться такими гастролерами: концерты Юрия Башмета, балет Бориса Эйфмана, спектакли Генриетты Яновской и Аллы Сигаловой, Студия театрального искусства Сергея Женовача, студенты Константина Райкина и Марка Захарова, театр Евгения Арье "Гешер" из Израиля.
Но даже на этом фоне приезд легендарного миланского "Арлекина" — событие особенное. Дело в том, что это первый случай в фестивально-гастрольной истории, когда спектакль такого ранга (сюда входит и цена вопроса, и условия технического райдера, и требования к размещению актеров) приезжает не в Москву или Петербург, а в областной центр. И не заодно с Москвой и Петербургом, а, как говорится, на эксклюзивных условиях — из Милана в Калининград и потом обратно. Без заезда в столицы. Ну, это как если бы Мадонна вдруг устроила единственный российский концерт, например, в Воронеже. Или знаменитую картину из Лувра привезли бы, скажем, только в Челябинск — и сразу назад в Париж. Конечно, стрелеровский "Арлекин" бывал уже и в Москве, и в Петербурге. Скоро он опять будет показан в северной столице, а весной будущего года вновь посетит Москву. И все-таки старт параду "гастрольных суверенитетов" дан — москвичам надо привыкать к тому, что однажды "Комеди Франсэз" отправится над их головами прямиком в Сибирь, в гости к какому-нибудь состоятельному губернатору.
Самому спектаклю, впрочем, до важных тенденций во внутренней культурной политике России дела нет. Как и до того, что большинство зрителей, пришедших на "Арлекина" в Калининграде, прежде слыхом не слыхивали ни о Джорджо Стрелере, ни о легендарном Ферруччо Солери, последнем великом Арлекине ХХ века, вот уже более 40 лет играющем заглавную роль. Многие из зрителей даже субтитры над сценой, судя по оживленной реакции, видели впервые в жизни. В общем, это был более или менее чистый эксперимент на "пробивание" публики, в которых всемирно известному и до последнего жеста описанному в театральных учебниках шедевру-ветерану уже давно не случалось участвовать. Надо ли говорить, что калининградский эксперимент удался на славу?
Господин Солери тоже персонаж из учебника. Когда он, только что с невероятной энергией игравший слугу двух господ, темпераментно исполнявший знаменитые лацци с пудингом или ловлей мухи, на поклонах снимает черную маску, зал издает вздох изумления. Потому что под маской и ярким лоскутным костюмом три часа скрывался абсолютно седой старик. Вздох зала с каждым годом становится все глубже и глубже — потому что и человек под маской становится все старше и старше. Глупо было бы утверждать, что время не властно над актером, которому сегодня уже хорошо за 70. Очень даже властно! И самые зажигательные моменты спектакля сегодня он исполняет уже медленнее, чем еще шесть лет назад, когда "Арлекин" открывал Театральную олимпиаду в Москве.
Но в том-то (помимо прочего) и тайна этого поистине волшебного спектакля, что в странном соревновании с временем, в которое вступил и продолжает вести 60-летний "Арлекин", заложена возможность героического и красивого отступления. Если временами "Слуга двух господ" и напоминает музейный экспонат, то надо признать, что он по-прежнему находится он на попечении умных и опытных хранителей: рисунок всех ролей по-прежнему отчетлив. И если и ощущает зритель каким-то шестым чувством, что "Арлекин" уже безнадзорен и создателя его нет в живых, то это только придает постановке естественное благородство увядания. Вот только сумерки, которые в финале обступают маленький "театр в театре", где играют Гольдони, кажутся еще гуще, чем прежде. А черные силуэты, в которые превращаются на последней минуте герои веселой комедии, еще тоньше и неприкаяннее.