Занятость разошлась по третьим странам
Мировой рынок труда отреагировал на торговую войну США и Китая
Хотя цель торговых пошлин США на китайские товары заключалась в возвращении рабочих мест в Америку, реальный эффект оказался другим: рабочие места появились в странах, не участвующих в конфликте напрямую. Основные из них — Бразилия и Вьетнам и лишь отчасти Россия.
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Новый виток тарифной конфронтации между США и Китаем привел к заметным структурным сдвигам на рынках труда стран, не входящих в круг основных участников конфликта. Исследование Центра экономических и политических исследований (CEPR), опубликованное в июле 2025 года, показывает, что торговая война, начавшаяся в 2018 году, стала источником роста формальной занятости в странах, оказавшихся в положении внешних наблюдателей. Наиболее значительным эффект был в Бразилии, где на фоне сокращения поставок американской сельхозпродукции в Китай последний резко нарастил закупки аналогичной продукции у бразильских производителей. Это перенаправление китайского спроса обеспечило рост экспорта Бразилии и способствовало увеличению занятости в ее сельскохозяйственных регионах.
Авторы исследования оценивают прирост рабочих мест в затронутых регионах в 2–5% всего объема занятости в сельском хозяйстве страны. Рост был преимущественно сконцентрирован в штатах, специализирующихся на производстве сои, кукурузы и мясной продукции — основных позициях, по которым Китай ввел ответные тарифы на американские поставки. Ранее зависимые от внутреннего спроса аграрные зоны получили выход на внешние рынки, что стимулировало не только создание новых рабочих мест, но и перераспределение занятости внутри страны из других отраслей в сельское хозяйство.
На этом фоне прямой эффект тарифов на американскую занятость оказался менее однозначным. Несмотря на рост производства в отдельных секторах, таких как алюминиевая промышленность и низкотехнологичная сборка, значимого разворота глобальных цепочек поставок в сторону США не произошло. По оценкам CEPR, общий баланс по числу рабочих мест в американской промышленности остался нейтральным или умеренно отрицательным, особенно если учитывать сопутствующее удорожание импортных компонентов.
В Китае последствия конфликта выражались в перераспределении рабочих мест между секторами, ориентированными на экспорт в США, и внутренними отраслями. При этом потери занятости были частично компенсированы за счет углубления связей с альтернативными рынками — в первую очередь с Латинской Америкой и странами Юго-Восточной Азии. Рост импорта из Бразилии сопровождался активизацией китайских инвестиций в инфраструктуру и логистику, что также способствовало созданию рабочих мест в этих странах.
Впрочем, моделирование, проведенное еще в 2022 году Лондонской школой экономики, результаты которого представлены в исследовании «Global Value Chains under Trade Policy Shocks», показало, что повторные вспышки тарифной напряженности усиливали спрос на продукцию третьих стран с развитой инфраструктурой, что приводило к созданию рабочих мест в промышленности и смежных отраслях.
Другие современные исследования, помимо Бразилии как основного получателя выгод от торговой войны США и КНР сегодня, выделяют Вьетнам. В частности, работа «Trade War and Regional Labor Market Adjustment», представленная в 2025 году Китайским университетом Гонконга, показала, что в регионах с экспортом, косвенно задействованных в торговой войне, фиксировался рост доходов и формальной занятости. В работе 2025 года «US-China Tariffs and Informal to Formal Employment Transition: Evidence from Vietnam» Ханойского университета и Мюнхенского института экономики отмечается, что во Вьетнаме введение тарифов США стимулировало переход части работников из неформального аграрного сектора в формальную промышленность, улучшив качество рабочих мест. Вьетнам нарастил производство электроники, мебели и одежды на фоне сокращения поставок из Китая в США. Мексика также воспользовалась географической близостью и более дешевой рабочей силой для укрепления позиций в цепочках поставок для американского рынка. В целом исследователи сходятся, что эффект для третьих стран был тем сильнее, чем лучше развита была их инфраструктура и чем быстрее они сумели наладить поставки в изменившихся условиях.
На этом фоне Россия оказалась в неоднозначном положении. Несмотря на формальное дистанцирование от конфликта, российская экономика столкнулась с двойственным эффектом. С одной стороны, рост спроса на российскую продукцию со стороны Китая затронул отдельные сектора — удобрения, зерно, уголь, СПГ — и дал потенциал для увеличения занятости в соответствующих регионах. С другой стороны, отсутствие достаточной инфраструктурной готовности и высокие издержки на логистику ограничили масштабы возможного расширения.
Систематических исследований, оценивающих влияние торговой войны США и Китая на российскую занятость, пока практически нет. Доступные работы показывают, что соответствующий прирост экспорта пришелся на капиталоемкие отрасли, где занятость растет медленнее, а значимого влияния на создание новых рабочих мест зафиксировано не было. В частности, отмечается, что наибольшие выгоды Россия получила в энергетическом и аграрном секторах за счет перераспределения потоков на азиатских рынках, однако данные о влиянии на занятость остаются фрагментарными и требуют дальнейших исследований.
В Минэкономразвития признают, что возможности роста занятости в экспортных отраслях остаются нереализованными во многом из-за отсутствия масштабных вложений в логистику. Эту точку зрения разделяют и в отраслевых объединениях. В Стратегии развития экспорта услуг до 2025 года, утвержденной распоряжением правительства РФ от 14 августа 2019 года №1797р (с актуализацией в 2023 год), отмечается, что «транспортная логистика и высокая стоимость перевозок остаются ключевыми барьерами для роста экспорта, снижая конкурентоспособность российских поставщиков». Аналитический обзор Российского экспортного центра «Тенденции в международной логистике», опубликованный в феврале 2025 года, также подчеркивает, что без модернизации портовой и железнодорожной инфраструктуры на восточном направлении российские компании не смогут эффективно наращивать поставки на азиатские рынки. Эти документы подчеркивают, что без масштабных инвестиций в инфраструктуру экспорт и связанные с ним рабочие места останутся ограниченными.
Пока эффект торговой войны для России остается скорее косвенным, чем структурным. Однако при условии дальнейшего обострения конфликта между США и Китаем, а также при реализации логистических проектов в восточном направлении потенциал для создания рабочих мест на российской периферии может быть пересмотрен в сторону увеличения. В противном случае конкуренцию за перераспределенные торговые потоки выиграют страны, которые смогут быстрее адаптировать свою инфраструктуру и институциональные механизмы под изменившуюся структуру глобального спроса.