Танго цветов

Mozart. "La finta giardiniera"

В Цюрихской опере, почти родном для него театре, знаменитый дирижер-аутентист Николаус Арнонкур в прошлом году отметил моцартовский юбилей крайне неожиданной постановкой. Обратился он к комической опере "Мнимая садовница": вещь это сравнительно ранняя (Моцарту на момент ее премьеры в 1775-м было 18) и, прямо скажем, не очень репертуарная. Может быть, в силу того, что она еще связана старомодными жанровыми канонами. Развитие сюжета происходит в основном в "сухих" речитативах, а арии персонажей всего лишь "фиксируют" их эмоциональное состояние.

Плюс либретто. Его основные сюжетные ходы типичны для итальянских комических опер середины XVIII века, но в общем и целом действие этой довольно-таки крупной оперы крайне запутано. Некогда пылкий граф Бельфьоре в припадке ревности пырнул кинжалом свою возлюбленную, маркизу Онести. Маркиза не только выжила, вопреки ожиданиям, но и отправилась на поиски аманта, на которого она вовсе не держит зла (совсем наоборот). К началу оперы она обретается под видом простой садовницы Сандрины в деревне Лагонеро вместе со своим слугой, которого выдает за кузена. Местный подеста (то есть староста) дон Анкизе в нее влюблен, невзирая на то, что ему старательно строит глазки собственная горничная Серпетта. Приехавшая в деревню племянница старосты Арминда, отвергающая ухаживания юного аристократа Рамиро, готовится выйти замуж за подысканного ей видного кавалера — каковым и оказывается граф Бельфьоре. На протяжении трех актов семеро персонажей ссорятся, объясняются, флиртуют, безумствуют и интригуют самым причудливым образом, пока, наконец, не образуют в финале предсказуемые три супружеские пары (незадачливый старый подеста отказывается в пролете).

Всего неожиданнее, что для режиссерской работы с этим крайне требовательным материалом дирижер избрал Тобиаса Моретти — известного австрийского актера, опытность которого в оперной режиссуре, однако, минимальна. И все же он не прогадал. Спектакль получился не просто профессиональным, но и невероятно смешным, без тени натужности. Всякий более или менее частый гость оперных театров знает, что искренний здоровый смех во время представления комических опер — вещь редкая, тем паче когда речь идет об опере 220-летней давности. Дотошно следуя и логике либретто, и логике самой музыки, режиссер тем не менее насыщает (и оживляет) перенесенное куда-то во вторую половину ХХ века действие уймой гэгов, отвязных, но совершенно не портящих общего впечатления эдакой легкомысленной изящности.

Впрочем, в смысле убедительности и отдельные актерские работы международной команды певцов чудо как хороши. С точки зрения качества вокала спектакль скорее среднестатистически добротен, чем превосходен, хотя музыкальность, опытность и энтузиазм сопрано Эвы Меи (Сандрина), меццо Исабель Рей (Арминда) и тенора Кристофа Штреля (Бельфьоре) вполне на своих местах. Свежести и энергичности сцендействия неожиданным образом совершенно отвечает и отменная игра барочного оркестра Цюрихской оперы La Scintilla под управлением маэстро Арнонкура, подающего моцартовскую музыку с неподражаемой сочностью и увлекательностью.

Monteverdi. "L`Orfeo"

В этом году исполнилось ровно 400 лет "Орфею" Клаудио Монтеверди — произведению, которое часто не совсем верно именуют первой европейской оперой. Не совсем верно по двум причинам: во-первых, создатели "Орфея", наподобие месье Журдена, не знали, что сочиняют оперу, предпочитая выражение "favola per musica" ("музыкальное сказание"). Во-вторых, и до "Орфея" успело появиться несколько близких ему по духу театральных произведений, где персонажи — неслыханное дело — объяснялись исключительно пением.

Но "Орфею" повезло более всего; его все эти четыре века совсем намертво не забывали, а в последние лет тридцать он сделался едва ли не шлягером. Даже странно, что к юбилею оперы приурочили не так много ее новых записей — всего две, причем одна выйдет только ближе к концу лета. А пока что мы имеем дело с записью, сделанной итальянским ансамблем La Venexiana и изданной порядком необычно: небольшим тиражом в виде изысканно оформленного томика стандартного "книжного" формата с приложением двух дисков.

Впрочем, что касается самого музыкального содержания, то тут необычность прежде всего в том, что La Venexiana не пытается сопоставить свою версию "Орфея" с параметрами современных театров и концертных залов — как это было со многими другими записями, отличающимися в итоге подчеркнуто "роскошной" инструментовкой и пышной колоритностью звука. Напротив, музыканты постарались воссоздать акустическую ситуацию премьеры оперы, состоявшейся в одной из зал герцогского дворца в Мантуе. Как результат, это очень камерное, почти аскетичное исполнение с заостренным, "комнатным" звуком — по этим параметрам заметно обгоняющее тоже радикальную давнюю запись Филипа Пикетта и ансамбля New London Consort. Но у La Venexiana к этой строгости все-таки примешана изрядная доля лирики и поэтичности. Кроме того, в пользу этой записи говорит и отличный вокальный состав — в основном молодые итальянские артисты с приятными свежими голосами. А сложнейшая в смысле широты диапазона партия Орфея и вовсе получила без пяти минут эталонного исполнителя в лице Мирко Гуаданьини, чей тенор сильно, полнокровно и свободно звучит даже на баритональных нотах.

"Le Voeu de Louis XIII"

У нынешнего слушателя запросто может возникнуть ощущение, будто французская барочная музыка только и появилась, что по благосклонному мановению Людовика XIV, причем появилась как бы ниоткуда. Музыку времен Людовика XIII, отца "Короля-Солнца", знают в целом куда хуже — и потому так любопытен диск, записанный музыкантами французского Центра старинной музыки. Посвящен альбом одному религиозно-политическому событию — торжественному обету Луи XIII, посвятившего свое королевство Богоматери. Соответственно, звучат здесь духовные произведения главных композиторов эпохи — Этьена Мулинье, Гийома Бузиньяка и Никола Форме (чья Месса для двух хоров и составляет костяк альбома). Эта прекрасно исполненная музыка хоть и выдает сильное итальянское влияние, все же обладает той эффектностью и оригинальностью, которая прославила затем французское барокко. Причем отдельные песнопения, посвященные Деве Марии, удивляют чувственностью и эмоциональностью что музыки, что текста, откровенно цитирующего "Песнь песней".

Марияна Миянович. "Affetti barocchi"

Если известный оперный артист выпускает сольный диск, то с немалой вероятностью — так уж повелось в последнее время — он будет посвящен музыке Генделя. Первый сольный альбом меццо-сопрано Марияны Миянович уж точно не мог стать исключением: певица, сербка по рождению, сделала звездную международную карьеру как раз благодаря барочной опере вообще и операм Генделя в частности. Специализируется она в основном на условно-мужских партиях, написанных для кастратов, что и неудивительно — ее гибкий и насыщенный голос звучит действительно андрогинно. Этот диск и вовсе целиком посвящен знаменитому кастрату Сенезино, для которого Гендель написал почти все свои лучшие альтовые партии. Марияна Миянович поет самые "сливки" этого репертуара — поет технично, сильно, взволнованно, с укрупненным драматизмом; однако под конец диска от этого непрекращающегося прессинга все-таки впору несколько устать.