фестиваль музыка
Фестиваль на берегу Оки уже пятнадцатый и в этот раз он совпал с десятилетием со дня смерти своего основателя. Основная масса концертов еще впереди, в том числе вечер памяти Святослава Рихтера 1 августа. Среди первых же программ важнейшая прошла за пределами Тарусы, куда слушатели, а вместе с ними и ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА приплыли на стареньком ностальгическом теплоходике.
Первый фестиваль состоялся в 1993 году, и Святослав Рихтер в качестве пианиста принимал в нем самое активное участие. С самого начала это летне-дачное мероприятие было задумано весьма серьезно — по типу рихтеровских же "Декабрьских вечеров", где музыка объединяется, как минимум, с живописью. Для первого тарусского фестиваля, посвященного Эдварду Григу, из собрания Пушкинского музея были привезены работы скандинавских художников. В этом году здесь параллельно с концертами проходит выставка живописи Анны Бирштейн и скульптуры Андрея Волкова.
Другая рихтеровская фестивальная идея была — давать дорогу молодым. Ее тоже сохраняют, и, надо полагать, это несколько проще всего остального. Мэтры, за исключением Марка Пекарского со своим ударным ансамблем, в этом году до фестиваля не доехали — нет даже Наталии Гутман, которая вроде бы почитается за его художественного руководителя. Единственный сольный клавирабенд под ироничным портретом молодого Рихтера дал Сергей Дрезнин, известный в первую очередь в качестве автора мюзиклов (в наступающем сезоне в Екатеринбурге ставят его "Екатерину Великую"). В качестве звезд здесь фигурируют скрипач Сергей Стадлер и гобоист Алексей Уткин, приезжающий со своим оркестром "Эрмитаж".
Но, действительно, в программе есть немало достойной внимания молодежи — виолончелисты Борис Андрианов и Александр Бузлов, только что получивший вторую премию на конкурсе Чайковского, пианист Яков Кацнельсон и закрывающая фестиваль 18 августа сопрано Любовь Петрова, которая выделяется самой блестящей международной карьерой.
Традиции Рихтера, конечно, не просто хранить в его отсутствие. Тем не менее этот человек так умел сконцентрировать вокруг себя художественную энергию, что она до сих пор не рассеивается. Другой ее источник — сам город и та публика, которую он рождает. Таруса — это не просто провинция или дачное место. Это очень особый город, где вымышленный могильный камень Марины Цветаевой (на котором высечено ее желание тут лежать), любовь к этим местам Константина Паустовского, Николая Заболоцкого и много еще кого, и вообще знаменитый 101-й км, за которым в сталинские времена сформировалась весьма рафинированная интеллигентская среда, плотно впаяны в сознание и память его обитателей. Понравиться здесь выступающим бывает посложнее, чем в Москве. По крайней мере, так принято считать.
Фестиваль проходит в весьма скромном помещении — киноконцертном зале "Мир", но мечтает о новом Центре Святослава Рихтера, строительство которого предположительно может начаться в 2009 году (уже есть проект), где будут и зал, и музей, и международные амбиции. Кстати, имя дирижера Теодора Курентзиса, с которым рихтеровский фонд проводил в этом сезоне большой проект с "Реквиемом" Верди, все время витает в воздухе. Пока же самым поэтичным местом для музыки в этих местах является дом самого Рихтера — знаменитая угрюмая с виду башня, в начале 60-х построенная пианистом по собственному проекту на высоком нежилом берегу Оки в некотором отдалении от Тарусы. Рихтер сознательно обходился без электричества и водопровода, считая, что вполне достаточно рояля (непонятно как доставляемого в эту глушь и засовываемого в окно) и фантастического вида на реку.
Сейчас тут имеются линия электропередачи, сторож (в былые времена здесь крали даже половые доски и лестницы с этажа на этаж) и сообщение о том, что памятник охраняется государством. И еще с недавних пор фестиваль завел милую моду проводить на лужайке перед домом концерты в стиле open-air, куда слушатели съезжаются со своим табуретками, пледами, арбузами, маленькими детьми и большими собаками. А собственно выступление музыкантов предваряется прокручиванием записей самого Рихтера, которые идеально вписываются в строгую аскетичность стен и бескрайность природы.
В этом году музицировал оркестр Миши Рахлевского со звучным именем Kremlin (он же открывал фестиваль). Наиболее ехидная часть публики с самого начала отметила рискованность его соседства с рихтеровскими записями, но прослушав популярную смесь из довольно сонных Моцарта, Пьяццоллы и русских народных песен, признала, что оркестр вышел победителем, по крайней мере, в соревновании с разухабистым музыкальным оформлением, доносящимся с причаливавших к ближайшей пристани теплоходов.