Одним из самых почитаемых священнослужителей России и при жизни, и после кончины был отец Иоанн Кронштадтский, канонизированный Русской православной церковью в 1990 году, а Русской православной зарубежной церковью — четвертью века раньше. И это несмотря на то, что вокруг него действовала настоящая секта иоаннитов, объявившая его воплощенным богом.
"Вероучение не подлежит преследованию"
Вторая половина XIX века ознаменовалась в России отменой крепостного права и либеральными реформами, после которых население быстро почувствовало, что режим в стране стал значительно мягче. Перемены ощутили и довольно многочисленные русские сектанты, которые, пользуясь временными послаблениями, принялись активно пропагандировать свои взгляды. Сект в тогдашней России хватало. В Петербурге, к примеру, в сектах состояли многие представители аристократии и интеллигенции.
В середине 1870-х годов в Петербурге возникло евангелическое движение, во главе которого стоял отставной полковник гвардии и крупный нижегородский помещик Василий Пашков. "Пашковщина", как власти стали именовать это учение, быстро обрела сторонников среди столичных интеллектуалов и посетителей великосветских салонов. Еще через несколько лет появилось толстовство, которое увлекло за собой не только интеллигенцию, но и тысячи жителей сел у и уездных городов. В царствование Александра III сектантов прижали, но революция 1905 года заставила власть пойти на уступки.
После императорского указа об укреплении начал веротерпимости, в котором утверждалось, что "отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию", секты начали расти еще быстрее, чем раньше. Согласно данным статистики за 1912 год, на территории империи действовало 29 крупных и мелких сект плюс неустановленное число малых религиозных групп. Общее число сектантов на тот момент составляло 393 565 человек, что было, в сущности, не слишком много в масштабах огромной страны, но их количество постоянно росло, и это внушало властям опасения. С 1905 по 1912 год было зафиксировано 48 067 отпадений от православной церкви с последующим переходом в секты. Иными словами, за семь лет число сектантов выросло примерно на 14%, причем рост этот шел за счет православной паствы.
Церковь, конечно же, била тревогу, но остановить рост сект была не в силах. Более того, последователи одной из сект несколько лет выдавали себя за настоящих православных. Секта иоаннитов эксплуатировала популярность крупнейшего православного подвижника, Иоанна Кронштадтского, и обманывала доверчивых паломников, стекавшихся в Кронштадт со всей страны.
"Дважды ему кусали палец до крови"
Иван Ильич Сергиев, будущий Иоанн Кронштадтский, родился 19 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии в семье, в которой церковное служение было давней традицией. Его отец был псаломщиком, дед — священником, и большинство предков по отцовской линии тоже были духовными лицами. Мать Ивана была очень богобоязненной. Словом, будущий подвижник с раннего детства жил в атмосфере ревностной религиозности.
Он закончил Архангельскую семинарию с отличием и как лучший студент был отправлен в Петербург учиться в Духовной академии за государственный счет. В 1855 году он закончил учение, женился на дочери настоятеля Кронштадтского собора Андрея Первозванного, был рукоположен в священники и получил место в храме, который возглавлял его тесть. Новый священник начал с активной раздачи милостыни всем нуждавшимся, которые попадались ему на глаза. Нуждавшихся же в Кронштадте было больше чем достаточно. Обеспеченная публика здесь практически не селилась, так что Кронштадт представлял собой нечто вроде рабочей окраины Санкт-Петербурга со всеми сопутствующими проблемами. Иоанн раздавал беднякам все свое жалованье, отдавал одежду и обувь, так что домой нередко возвращался босым и полураздетым. Его жене Елизавете все это не слишком нравилось, к тому же Иоанн, чтобы целиком посвятить себя Богу, отказывался жить с ней супружеской жизнью. Вероятно, не без ее участия сослуживцы подали церковному начальству ходатайство с просьбой выдавать жалованье не Иоанну, а жене. Ходатайство было удовлетворено, и семья начала сводить концы с концами. Однако отец Иоанн был слишком неординарной личностью, чтобы жить жизнью обыкновенного священника. Вскоре он направил свою кипучую энергию в новое русло — в чудотворчество.
По рассказу самого отца Иоанна, однажды к нему обратилась старушка, которая просила его помолиться за тяжело больного сына, причем настаивала, чтобы он молился только за выздоровление. Священник счел такую молитву слишком дерзкой, но все же уступил и помолился. Больной выздоровел, и через некоторое время Иоанн повторил опыт с другим больным — и с тем же успехом. С тех пор священник уверовал в силу собственной молитвы и регулярно исцелял своих прихожан. Обращались к нему за чудесным лечением и титулованные особы. В 1884 году княгиня Зинаида Юсупова, страдавшая, по ее уверению, заражением крови, выздоровела, после того как ее посетил отец Иоанн. Позднее фрейлина императрицы Анна Вырубова оправилась от брюшного тифа, когда Иоанн облил ее освященной водой.
Молва о чудотворце ширилась, и вскоре стали появляться люди, которые утверждали, что исцелились лишь оттого, что увидели кронштадтского пастыря во сне. Со всей страны Иоанну шли письма и телеграммы с мольбами об исцелении, и многие были уверены, что чудотворец не только исцеляет на расстоянии, но даже воскрешает мертвых.
Примечательно, что и сам отец Иоанн верил в то, что способен исцелять по переписке. Поскольку корреспонденции было очень много, он просто молился, стоя возле кипы писем и телеграмм. После случаев с исцелениями представителей аристократии авторитет отца Иоанна в высших кругах общества стал непререкаемым. Главным же было то, что и Александр III, и Николай II верили в исключительность кронштадтского чудотворца. Умирая, Александр III просил послать за отцом Иоанном и перед смертью сказал ему: "Я знаю, кто вы и что вы". Сам же Иоанн впоследствии сокрушался: "Я мертвых воскрешал, а батюшку-царя Александра III не мог у Господа вымолить. Да будет на все Его Святая воля". Словом, в конце XIX века Иоанн Кронштадтский был самым знаменитым священником России — по многочисленным свидетельствам современников, его портрет висел чуть ли не в каждой крестьянской избе.
Но почитание "кронштадтского батюшки" порой принимало довольно уродливые формы. Вот что писал современник:
"Для прохода отца Иоанна в алтарь вдоль стены в длину всего храма решеткой отгораживали особое место. Рассказывали, был однажды такой случай. Отец Иоанн хотел кого-то благословить через решетку, когда проходил в алтарь этим местом. Тотчас схватили его руку и начали ее покрывать поцелуями, передавая друг другу. Если бы силой не отбили отца Иоанна у народа, то трудно сказать не только о том, когда бы он пришел в алтарь, но и о том, в каком бы виде он туда пришел. Известно, по крайней мере, что дважды ему кусали палец до крови с явным намерением откусить его совершенно или на память, или как святыню".
"Без даров к батюшке нельзя ходить"
В Кронштадте постоянно толпились тысячи паломников, пришедших за исцелениями и благословениями. Такое столпотворение как магнит притягивало к себе всевозможных воров, мошенников и проходимцев. В 1896 году в городе был задержан некий Василий Пустошкин, который собирал с богомольцев деньги якобы на коляску для отца Иоанна. Тем же бизнесом занимался и выходец из Ярославской губернии крестьянин Михаил Петров, который несколько раз попадался на несанкционированном сборе пожертвований в пользу Иоанна Кронштадтского. Через несколько лет оба жулика уже состояли в руководстве нарождавшейся секты иоаннитов, которой было суждено большое будущее.
Паломники, приезжавшие в Кронштадт, останавливались в "странноприимных квартирах", где молились и слушали проповеди. Среди проповедников же порой оказывались самые настоящие хлысты — сектанты, верившие в то, что Бог, апостолы, архангелы и иные персонажи Священного Писания живут на земле, воплотившись в обыкновенных людей. Эти-то проповедники и распространили идею о том, что в Иоанне Кронштадтском "почивает Св. Троица: Бог Отец, Сын и Дух Святой". Вскоре Пустошкин, Петров и несколько их соратников оценили коммерческий потенциал хлыстовской идеи и взяли ее на вооружение. В 1901 году в Кронштадте и Ораниенбауме возникла довольно хорошо организованная группа, утверждавшая, что второе пришествие Христа уже состоялось, причем Христом является Иоанн. Во главе общества стояла девица Порфирия Киселева из Ораниенбаума, которая была объявлена "Богородицей" и "дщерью Царя Небеснаго".
Киселева умела себя подать: в своей резиденции она принимала посетителей по одному в совершенно темной комнате, сидя в углу под иконами. Произведя должный эффект, Киселева милостиво принимала подношения паломников и обещала решить все их проблемы в этой и будущей жизни. В роли "архангела Михаила" выступал вчерашний мошенник Михаил Петров. Были у сектантов и "Иоанн Богослов", и "мироносица Соломония", и даже собственный "Илья-пророк". В 1905 году Киселева умерла, но дело ее продолжили другие. Если на Киселевой лежали в основном представительские функции, то коммерческой стороной проекта заведовали Василий Пустошкин и бывший банщик Николай Большаков. Пустошкин курировал "странноприимные квартиры". Вот что рассказывал об этих квартирах в 1911 году херсонский священник отец Феодосий (Кирика):
"Некоторые из почитателей и почитательниц о. Иоанна, преимущественно пришлые, стали в гор. Кронштадте снимать целые дома, особенно вблизи Андреевского собора, с целью давать временный приют приезжим почитателям о. Иоанна, устраивать им здесь свидания с о. Иоанном и принимать пожертвования деньгами и натурою якобы для него. Режим в этих домах был почти монастырский: женщины жили отдельно от мужчин, и пища предлагалась постная. Усердие предпринимателей, по-видимому с хорошею целью, не ослабевало, и дело шло без убытка: квартиры полны были богомольцами... Личность о. Иоанна ими уже обожается: он есть сам Господь Иисус Христос, Судия мира. Верований своих эти личности не скрывают; среди местных и приезжих богомольцев они ведут уже открытую пропаганду. Разносится это верование отсюда, таким образом, далеко за пределы Кронштадта".
О том же рассказывал православный миссионер Терлецкий: "Все паломники, которых иоаннитские книгоноши (торговцы книгами.— "Власть") направляют к о. Иоанну Кронштадтскому, прежде чем приехать в Кронштадт, обязательно попадают в главный иоаннитский притон Пустошкина в Петербурге. Здесь Пустошкин эксплуатирует их самым наглым образом, отбирает у всех деньги "на сохранение", а потом выдает лишь на билет и на харчи, а остальное оставляет на братство... Всем паломникам Пустошкин обыкновенно говорит, что без даров к "батюшке" нельзя ходить, что у него нет хорошей ризы к предстоящему празднику, нет евангелия,— делая этим намек на необходимость пожертвования".
Если кого-то из паломников удавалось разагитировать на вступление в ряды иоаннитов, то их направляли либо в армию пропагандистов-книгонош, которой руководил Большаков, либо же оставляли в особых приютах, где они изготавливали всевозможные тематические сувениры с портретом батюшки. Большаков отвечал и за распространение иоаннитской литературы. Поскольку доходы от деятельности секты были внушительными, Большаков сумел открыть собственное издательство, где печатались многочисленные брошюры о чудесах отца Иоанна и издавался журнал "Кронштадтский маяк", посвященный пропаганде иоаннитских идей. В одной брошюре рассказывалось о том, как рабочие с завода, на котором делались иглы, разом заболели неизлечимой болезнью и пошли за советом к Иоанну Кронштадтскому. Получив от него совет помолиться возле некой часовни, болящие направились туда, и, как только они совершили молитву, из их тел во все стороны посыпались иголки, после чего они, естественно, выздоровели.
Верующие, которые были немало наслышаны о чудесах отца Иоанна из вполне официальных источников, были уже подготовлены к тому, чтобы поверить в любые бредовые россказни. В конце концов, чудо с иглами было ничем не хуже чуда с исцелением по телеграфу.
"Вы моим именем обираете людей"
Положение иоаннитов было, можно сказать, уникальным. Власть, церковь и сам отец Иоанн одновременно и отталкивали их, и привечали. Иоанн Кронштадтский был крайним монархистом, прославившимся фразами вроде "Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парламентаристы! Отойди от меня, сатана!", состоял в черносотенном Союзе русского народа — словом, был при его популярности в народе настоящей опорой трона. Иоанниты же при всей их явной еретичности подпирали эту опору как умели. Поэтому, вероятно, всякий иоаннитский книгоноша носил при себе каталог книг издательства Большакова, на котором стояло сразу несколько виз от высокого церковного и светского начальства.
Сам Иоанн Кронштадтский тоже относился к иоаннитам неоднозначно. Часть собранных средств сектанты благоразумно отдавали отцу Иоанну, но, как только слухи о поборах начинали вызывать раздражение властей, он тут же начинал увещевать их. Михаилу Петрову он говорил:
"Посмотри, какие идут разговоры: вы моим именем обираете людей, целые дома заставляете отписывать, да еще ужасную ересь проповедуете, будто я Бог. Только безумцы могут так говорить, ведь это богохульство. Покайтесь, в противном случае проклятие Божие падет на вас".
Правда, Иоанн Кронштадтский, всю жизнь бывший бессребреником, сектантских денег на себя не тратил. Но под его попечением состоял Дом трудолюбия, в котором тысячи бездомных и безработных щипали пеньку, шили, тачали сапоги. Поначалу в кассе Дома трудолюбия было всего 100 рублей. Но за каких-то два года капитал дома вырос до 316 тыс. рублей, что было бы невозможно без пожертвований доброхотов. Всякий раз, когда терпение иерархов церкви иссякало, отец Иоанн отправлялся увещевать их, однако после каждой такой поездки ряды иоаннитов только множились — за счет крестьян, узревших живого бога.
В 1908 году иоаннитов постигли два тяжелых удара. 11 декабря Синод постановил "учение так называемых "иоаннитов", признающих о. Иоанна Сергиева Богом, считать учением еретическим, кощунственным и богохульным, сродным с хлыстовством". 20 декабря умер Иоанн Кронштадтский, что означало для руководства секты утрату доходов от обмана бесчисленных паломников. Большаков пытался еще некоторое время лавировать, делая ставку на политику. Он сблизился с черносотенцами, начал издавать газету "Гроза", где клеймил еврейские заговоры против православного государя. Но в 1910 году умер и сам Большаков, и иоанниты быстро утратили остатки расположения властей. До революции 1917 года они неоднократно пытались реабилитироваться в глазах церковного руководства, но успеха не имели, и в последующие годы о них уже практически никто не вспоминал. В отличие от Иоанна Кронштадтскго, который в 1964 году был канонизирован Русской православной церковью за рубежом, а в 1990 году — и Русской православной церковью.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ