проверка музеи
Дмитрий Медведев подвел предварительные итоги работы правительственной комиссии по сохранению культурных ценностей, главой которой он является. Было проверено 500 музеев (в России насчитывается около 2 тыс. музеев) и около 20 млн единиц хранения, выявлена недостача 160 тыс. произведений искусства. Оказалось, что эта астрономическая цифра сложилась из утрат "за истекшие 80 лет", причем во многих случаях речь идет о делах 1920-1930-х годов, то есть в результаты проверки включены даже давно известные случаи государственной распродажи музейных фондов.
За восемь десятков лет существования музейного фонда, как пока установила комиссия, утрачено 160 тыс. предметов (то есть 0,002 от всего музейного фонда, составляющего в РФ 80 млн единиц хранения). Учитывая две войны, многочисленные реорганизации, банальные кражи, забывчивость сотрудников и т. д., список потерь мог бы быть и большим, не исключено, что так и произойдет, когда комиссия "прочешет" оставшиеся 60 млн единиц хранения. Однако далеко не все, что было включено в этот список правительственной комиссией, может считаться потерями.
Комиссия начала свою работу после громкого "эрмитажного дела" (год назад из фондов ГЭ пропало две сотни предметов прикладного искусства), и можно было ожидать, что проверять будут в первую очередь фонды и их хранителей. Однако комиссии в музеях увлеклись штудированием самых старых инвентарных книг — за 1920-1930-е годы, когда огромное количество шедевров живописи и прикладного искусства и буквально тонны просто "ценных вещей" были проданы на аукционах для получения необходимой Советской России валюты, подарены или уступлены за символические деньги "друзьям СССР" вроде Арманда Хаммера или ушли в личные собрания вождей.
Пик обсуждений "проданных сокровищ России" пришелся на конец девяностых, и тогда же было принято решение эту тему закрыть. В 2000 году вышел толстый том "Проданные сокровища России" с впечатляющим списком проданных шедевров и указаниями, где они находятся сейчас. Тогдашний министр культуры РФ Михаил Швыдкой комментировал: "Я был бы счастлив, если бы они вернулись. Но я не сумасшедший и понимаю, что этого не произойдет никогда". Как ни жаль, что шедевры распродавались, но распродавались они по закону. Анатолий Вилков отказался оценить высказывания господина Медведева в своем нынешнем качестве заместителя главы Росохрансвязькультуры. Но как эксперт, давно занимающийся этой темой, напомнил корреспонденту Ъ, что "продажи 20-30-х годов происходили на законных основаниях. Большевистское правительство национализировало произведения искусства, то есть стало их собственником, и по всем правилам коммерческих сделок их продавало. Поэтому те произведения искусства даже нельзя называть потерями, никто их не терял — их продали, и все акты, подтверждающие это, существуют. Другое дело, что многие проданные произведения оказались несписанными. Но это уже вопрос к музейной документации".
"Конечно, те знаменитые продажи мы не рассматриваем, так как эти произведения были списаны. Но те изъятия, которые не были оформлены должным образом и до сих пор числятся в инвентарях, мы включили в наш отчет",— сказала Ъ начальник управления культурного наследия Роскультуры Анна Колупаева, которая входит в первую рабочую группу правительственной комиссии. Она отметила, что реплика Дмитрия Медведева о том, что "расследования надо довести до конца", справедлива, и после завершения работы комиссии, вероятно, будет возбуждено множество уголовных дел. "Была масса изъятий, которые не были санкционированы на высшем уровне. В провинции местные власти могли приходить с какой-то бумажкой и изымать из музеев ценности. Такие вещи не списывались с учета, то есть право собственности государство не утратило. С Генпрокуратурой мы будем возбуждать дела и объявлять эти вещи в розыск",— сообщила Анна Колупаева. В этом она солидарна с господином Медведевым, но почему председатель комиссии решил вернуться к давно закрытой теме, сказать трудно. Вероятнее всего, именно эти утраты легче всего было обнаружить.
Глава Роскультуры и член правительственной комиссии Михаил Швыдкой считает, что проверка в первую очередь нужна самим музейным работникам. "Эта проверка фактически первая в подобных правовых рамках,— заявил он корреспонденту Ъ.— Я на сто процентов уверен, что ни о каких возвращениях не может быть и речи, но музейную документацию необходимо привести в порядок, ведь там царит хаос еще с 20-х годов".
Глава Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский объяснил Ъ ситуацию так: "Я не думаю, что кто-то ставит исчезновение произведений искусства в 1920-1930-е годы в вину музейным работникам. Интересно посмотреть, насколько распродажи соответствовали законодательству того времени. Тогда, возможно, появится шанс что-нибудь вернуть. Я именно так понял слова господина Медведева. Надо принимать во внимание, что распродажи происходили по воле государства, в государственном стиле, то есть в режиме секретности. Это блестящий пример того, что такое 'государственная собственность', право государства распоряжаться музейными коллекциями. Вещи изымались по воле государства, они продолжали числиться в музейных инвентарях, никто их не вычеркивал, все хранилось в секрете. Это поучительный пример того, что происходит, когда государство подменяет общество. Когда к нам пришла первая комиссия, она направилась в отдел живописи и сказала мне: 'Послушайте, у вас тысячи великих картин отсутствуют'. Я положил перед ними первый изданный нами том по истории распродаж и сказал им: читайте. Это серьезный счет к государству, а не к музейным работникам".